Россия в войне 1941-1945

Мы еще вернемся к вопросу об оккупационной политике немцев и о методах, применявшихся ими на советской территории, и на Украине в частности. А сейчас я приведу один из примеров того, как эти методы выглядели в чисто человеческом плане. Это рассказ о моей поездке в Харьков после того, как советские войска первый раз, причем на очень короткий срок, освободили его в феврале 1943 г., в самый разгар своего наступления после победы под Сталинградом.

До войны кое-кто спорил, является Харьков третьим или только четвертым по величине городом Советского Союза; по некоторым данным, в нем проживало на несколько тысяч человек больше, чем в Киеве. Но как бы то ни было, в феврале 1943 г. Харьков стал первым городом с почти миллионным населением, освобожденным от немецкой оккупации, а это уже само по себе было исключительно интересно. Как такой город жил полтора года под властью фашистов?

До войны это был крупный промышленный центр, но осенью 1941 г. его тяжелая промышленность была почти целиком эвакуирована. В национальном отношении город был преимущественно украинским, но почти треть его жителей составляли русские.

В феврале 1943 г., когда я поехал в Харьков, город был освобожден еще очень непрочно; советские линии коммуникаций были растянуты и находились в очень плохом состоянии; нельзя было исключать и угрозу немецкого контрнаступления.

Для немецкой оккупации Харькова (который находился в «военной зоне» и не был подведомствен Эриху Коху) были характерны следующие моменты:

сильнейший голод среди гражданского населения, особенно в первую зиму оккупации;

террор, особенно против людей, подозревавшихся в просоветских настроениях;

истребление евреев;

терпимость к «черному рынку», на котором очень активно действовали немецкие солдаты;

полное нежелание немецких властей поощрять какие-либо украинские националистические движения и в то же время стремление посеять рознь между украинцами и русскими;

искоренение русской и украинской культурной жизни и упразднение всякого образования (если не считать нескольких начальных школ);

известное поощрение кустарей и лавочников, но лишь очень вялые попытки немецких деловых кругов восстановить Харьков в качестве крупного промышленного центра;

стремление части украинской мелкой буржуазии (типа кустарей и лавочников) всеми силами приспособиться к трудным условиям, а главное выжить;

крайнее недовольство немцами из-за массовой отправки молодежи в Германию для рабского труда;

существование советского подполья и широкое распространение антинемецких настроений в городе, в первую очередь среди детей и подростков, лишившихся возможности учиться.

Те органы «местного управления», которые существовали в городе - украинский бургомистр и его городской совет, - всецело подчинялись немецким военным властям.

В этот вечер, через несколько дней после вступления Красной Армии в Харьков, фронт все еще проходил очень близко от города, и в течение получаса перед посадкой наш самолет летел под прикрытием истребителей.

Таяло. Большие кварталы домов около аэродрома полностью выгорели. На аэродроме валялись остатки «хейнкеля», но здесь же стояло полдесятка советских истребителей в полной боевой готовности. Два из них только что сопровождали наш самолет. Но сам аэродром был в очень плохом состоянии: ангаров и других сооружений не осталось. Молодой сержант авиации, покачивая головой, сказал: «Нам тут очень трудно. Из-за этой оттепели все дороги развезло, и даже бензин приходится доставлять по воздуху… Уходя, немцы все разрушили на аэродроме. Они причинили большой ущерб и Харькову своим воздушным налетом через день после того, как мы их отсюда выбили…»

От аэродрома до Харькова было далеко. Большинство крупных зданий по дороге выгорело, хотя небольшие домики с огородами сохранились. Дорога показалась нам бесконечной. Мы проехали несколько километров по пригородным и городским районам, пока не добрались до центра, выделявшегося высокой церковной колокольней, а дальше налево, высоко на холме, группой небоскребов по 14-16 этажей, построенных за короткий период конструктивизма в конце 20-х годов. Это были высотные здания на площади Дзержинского. Но, как мы обнаружили на следующий день, большинство из них немцы сожгли перед отступлением, и только два дома, где раньше помещались некоторые центральные руководящие органы промышленности Украины, остались неповрежденными, хотя, уходя, немцы их заминировали.

Нас поместили в небольшом домике хорошей архитектуры в жилых, почти неповрежденных кварталах Сумской улицы - главной улицы Харькова. Дом охраняли с полдюжины бравых солдат с пистолетами и автоматами. Считалось, что в Харькове далеко не безопасно и кругом могло быть множество немецких шпионов и агентов. Это были солдаты из дивизии генерала Зайцева, которая первой ворвалась в Харьков, и они были очень довольны своими успехами.

В доме, как и в большинстве домов Харькова, не было ни электричества, ни воды. Пришлось сидеть при свечах, а воду приносили откуда-то в ведрах.