Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы

Вышеизложенное позволяет заключить, что лишение свободы не должно быть первостепенной санкцией за совершенное деяние. Отсюда следует широко применять альтернативные виды наказания. А этого можно добиться посредством расширения видов наказаний и внесения в санкции статей УК РФ трех-четырех альтернативных лишению свободы видов наказании[211]. Только тогда суды получат реальную возможность на практике осуществлять политику экономии репрессивных мер. Данное предложение согласуется с общими началами назначения наказания, установленными в ст. 60 УК РФ. Отличительной чертой вновь принятого УК РФ является то, что в нем впервые закреплено положение, согласно которому более строгий вид наказания из числа предусмотренных по данной статье суду предписывается избирать в том случае, если менее строгий не способен обеспечить достижение целей наказания.

Кроме того, по нашему мнению, целесообразно применять наказания, не связанные с лишением свободы к лицам, совершившим преступления по неосторожности, а также, как правило, к правонарушителям молодежного возраста.

Однако высокий удельный вес тяжких и особо тяжких преступлений в России не позволит в полном объеме реализовать имеющуюся систему наказаний, не связанных с изоляцией от общества. По-видимому, лишение свободы еще долгое время будет занимать центральное место в карательной практике государства. При этом важными задачами исправительных учреждений останутся обеспечение личной безопасности лишенных свободы и их невключения в криминальную субкультуру.

В юридической литературе не существует единого мнения о том, какие виды пенитенциарных учреждений способны в полной мере осуществить процесс ресоциализации правонарушителей[212].

Так, В. А. Фефелов, В. Г. Шумилин, С. А. Рожков, сравнивая условия отбывания наказания в исправительной колонии и тюрьме, отстаивают преимущества тюремного режима. Они доказывают, что тюрьма является наиболее оптимальным видом места лишения свободы, отвечающим международно-правовым стандартам обращения с заключенными. Преимущество тюрьмы, по их мнению, выражается в том, что это более компактное, чем исправительная колония, комплексное сооружение, позволяющее создать надежные условия изолированного содержания правонарушителей [213].

Такого же мнения придерживаются 37,3 % из числа опрошенных нами судей Саратовской области. Но настораживает тот факт, что все судьи, высказавшиеся за сохранение тюремного заключения, на вопрос анкеты «Располагаете ли Вы объективной информацией об условиях содержания осужденных в тюрьме?» ответили – «Нет, не располагаем». Интересно, как же эти судьи определяют наказание подсудимому, не представляя, на что они его обрекают? Очевидно, они не учитывают и то, что именно лица, которые содержатся в строгой изоляции, в отрыве от общества, подвергаются глубокому процессу десоциализации, о чем свидетельствует описанный нами пенитенциарный опыт.

Характерным в этом плане является и затяжной кризис тюремной системы США. В силу ряда исторических причин в последние десятилетия там преобладает тенденция к ужесточению условий наказания для осужденных. С этим связан пережитый страной своеобразный «тюремный бум» – беспрецедентное развитие все новых и новых тюрем за счет различных видов ассигнований (главным образом, федеральных)[214]. Уже в начале 90-х гг. в США было введено в строй 626 новых тюрем. Однако сдвига в динамике преступности не произошло, уровень же рецидива почти не снизился. Политика принудительной изоляции правонарушителей в тюрьмы вызвала закономерную активизацию субкультурных отношений в среде заключенных и всплеск пенитенциарной преступности. Точно характеризующим обстановку в местах лишения свободы является высказывание бывшего министра юстиции США Р. Кларка. Он пишет: «Организация большинства тюрем не дает оснований для какой-либо надежды на то, что в них могут осуществляться программы социального восстановления личности преступников. Они фабрикуют преступников»[215].