Россия вечная

Однако не все так безнадежно, как кажется, — даже сама мысль, само «стремление» к богочеловечеству имеет непреходящее значение и практические последствия для души человека. Даже малейшая «подвижка» в этом отношении может иметь судьбоносные и чрезвычайные последствия для человеческой души. Поэтому в начале этой статьи я выделил Григория Сковороду с его мистическим опытом «внутреннего человека», поиском «самосознания» Христа внутри собственной души (что означает, разумеется, не «метафору», а реальное изменение состояния сознания человека или человечества, иными словами, означает соприкосновение не только с историей жизни Христа и его заветами, но и в какой-то степени с самим самосознанием Христа, или Логоса, с Центром Его бытия). Именно это и имели в виду мистики раннего христианства и Средних веков. Поскольку природа у всех Трех Лиц Троицы одна — Божественная, — то метафизически это означает также и «стяжание Святого Духа» — истинной цели христианства.

У Сковороды все это «подано» в виде гораздо более адекватном внутреннему христианскому опыту, чем у философов начала XX века. Картина русской идеи, данная Бердяевым, тем не менее, впечатляет. Ее не сравнить с убогими попытками эпигона средневековой философии Владимира Соловьева дать представление о русской идее.

Теперь вернемся к началу XIX века, к ранним славянофилам. Поскольку наша цель — самодвижение русской идеи, то отметим хотя бы в двух словах хорошо известные положения славянофильства, а именно: 1) идею о том, что национальные русские черты соответствуют во многом христианским началам; 2) о превосходстве православия над другими христианскими течениями — и, следовательно, о России как хранительнице истинного христианства; 3) об историческом возвышении России и славянства.

Первое положение во многом впоследствии критиковалось и казалось многим весьма спорным, хотя, несомненно, важнейшие черты характера народа действительно этому соответствовали, по крайней мере, до начала XX века. Относительно же превосходства православия — это стопроцентно подтвердилось в истории (от Вечности это было ясно само собой, исходя из сущности православия), так как современное западное христианство находится духовно в настолько деградированном состоянии, что оно не только отошло от нормального традиционного христианства, но в своих некоторых протестантских, особенно англосаксонских, ветвях фактически потеряло право называться религией вообще, опустившись ниже не только любой «языческой религии», но даже материализма как такового, превратившись в подобие политического клуба, сообщества, движения, где все религиозное обессмыслилось и потеряло свое подлинное значение.

Истинная цель таких «движений» — наглое манипулирование, «промывание мозгов» под маской религиозной лексики. В США довольно много людей посещает такие «клубы», но к религии это никакого отношения не имеет, ибо в лучшем случае здесь все сведено к сфере «психики», но не духа. К тому же на Западе большинство людей сейчас просто индифферентны к вопросам истинно религиозным, что по большому счету еще хуже, чем атеизм.

Таким образом, превосходство православия лишний раз подтвердилось в истории несколько неожиданным образом.

Еще одну черту славянофильства следует подчеркнуть особо — это уважение и прославление свободы, в том числе свободы интеллектуальной и духовной. Таким образом, в России, в стране парадоксов, свобода исторически вполне уживалась и связывалась с «консервативным» и «правым» течением, каким обычно считалось славянофильство. Кстати, Хомяков, величайший философ раннего славянофильства, подчеркивал терпимость и «догматическую сдержанность» православия. Своей вершины позднее славянофильство достигает в философии Данилевского, который, кстати, тоже всегда защищал право на интеллектуальную свободу. Это был ученый-естественник, блестящий антидарвинист, подчеркивающий Божественное происхождение сознания в человеке.

Рене Генон[15] в своем фундаментальном исследовании «Власть количества»[16] подробно касался разного рода псевдонаучных гипотез и фальсификаций, идеологическая цель которых — внедрить в социальную жизнь грубый животный материализм и отрезать людей от самой мысли о Первоисточнике их бытия и об их действительном происхождении, убедить массы людей в том, что они всего-навсего «рациональные животные», не могущие претендовать на какую-либо форму бессмертия. Сам Дарвин — он был религиозным человеком — не придерживался такого взгляда, его просто использовали.