Россия - Век ХХ-й (Книга 2)

Я взял циркуль-измеритель: расстояние от Крюкова по прямой всего лишь тридцать километров.

По привычке прежних отступательных боев я поискал промежуточный рубеж от Крюкова до Москвы, где можно было бы зацепиться, и этого рубежа не нашел. Я представил врага на улицах Москвы... строй гитлеровцев в парадной форме во главе с очкастым сухопарым генералом в белых перчатках и с легкой усмешкой победителя.

Что с вами, товарищ командир?..

Дайте мне перочинный нож,- прервал я Сулиму... Я аккуратно разрезал карту и протянул половину ее Сулиме.- Нате, сожгите. Нам больше не понадобится ориентироваться и изучать местность восточнее Крюкова..." (там же, с. 457-459). Впечатляющий жест человека Востока!

Убеждение в невозможности, немыслимости сдачи Москвы врагу определялось в данном случае не собственно "русским" сознанием: ведь перед нами - коренной казах, в детстве даже не знавший ни слова по-русски и исключительно высоко ценящий свои национальные традиции. И не "коммунистическим" сознанием - это видно из цитированного текста, да и, кстати, командир батальона Момыш-улы не был в то время членом партии. Но Москва, которую он никогда не видел, тем не менее была для него центром того геополитического мира, в котором он в 1910 году родился, вырос и стал (с 1936 года) профессиональным военным. То, что сказано в цитированном тексте о мочившихся в 1812 году у стен Кремля французах и о немецком генерале в белых перчатках, шагающем "с легкой усмешкой победителя" по улицам Москвы, предстает как безусловное неприятие власти иного мира (более точно - иного континента) над миром (континентом), в котором русские, казахи и другие народы уже много веков - по меньшей мере со времен Монгольской империи - имели общую в тех или иных отношениях судьбу (так, монголы и русские совместно противостояли католической агрессии с Запада)*. Центром этого мира давно уже стала Москва, и Баурджан Момыш-улы органически не может отдать ее во власть чуждого мира... Он не рассуждает об этом, он просто не может.

Притом речь идет именно о Москве - то есть о сердце того мира, в котором живет Момыш-улы. Вдумаемся в цитированные слова: "По привычке прежних отступательных боев я поискал промежуточный рубеж от Крюкова до Москвы..." Но "не нашел" его...

Общеизвестно легендарное изречение, опубликованное впервые 22 января 1942 года в газете "Красная звезда",- с сообщением, что оно прозвучало два с лишним месяца назад, 16 ноября 1941-го, у разъезда Дубосеково в 118 км от Москвы по Ржевской железной дороге: "Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва!"

Слово всегда несет в себе больше смысла, чем в него стремились вложить, и больше, чем хотят в нем услышать. И это изречение в сущности подразумевает, что, если позади - не Москва, значит, есть куда отступать... И через несколько месяцев после Московской победы наши войска, как известно, отступили, увы, на полтысячи и более километров - но не под Москвой, а в южной части фронта...

С другой стороны, столь же многозначительно, что, будучи отброшена от Москвы, германская армия не сделала затем ни единой попытки двинуться еще раз непосредственно по направлению к ней, хотя более года находилась столь близко от нее,- как уже сказано, на линии, проходившей восточнее городов Ржев - Гжатск - Вязьма.

* * *

Одно из наиболее известных произведений Александра Твардовского пространное (168 строк) стихотворение или, пожалуй, лирическая поэма "Я убит подо Ржевом". Сам поэт писал о нем: "В основе его... память поездки подо Ржев осенью 1942 года... Впечатления этой поездки были за всю войну одними из самых удручающих и горьких до физической боли в сердце. Бои шли тяжелые, потери были очень большие..."117

Имя "Ржев" связано в памяти многих людей с тяжким и скорбным чувством, но ясное представление о том, что происходило в этих местах с января 1942 до марта 1943-го, не столь уж широко распространено.

Начавшееся в первых числах декабря 1941-го германское отступление от Москвы обращалось подчас в беспорядочное бегство, которое могло стать неостановимым - вплоть до самого Берлина... (в свое время это произошло с армией Наполеона). И 19 декабря Гитлер объявил себя главнокомандующим сухопутными войсками, а 3 января отдал приказ, в котором требовал от своих отступающих армий: "Цепляться за каждый населенный пункт, не отступать ни на шаг, обороняться до последнего солдата, до последней гранаты... Каждый населенный пункт должен быть превращен в опорный пункт. Сдачу его не допускать ни при каких обстоятельствах, даже если он обойден противником"118.

И приказ этот, хотя и не сразу же, германские войска выполнили целиком. Так, Ржев был именно "обойден" нашими войсками с севера и даже с запада, оказался почти в кольце, но тем не менее бои за него длились более года.

Как сказано в упомянутом стихотворении Твардовского:

Фронт горел, не стихая,

Как на теле рубец.

Я убит и не знаю,

Наш ли Ржев наконец?..