Россия. Век XX. 1901–1964. Опыт беспристрастного исследования

И, кстати сказать, евреями были не только муж Светланы Иосифовны, но и все руководившие ее образованием профессора-историки – И. С. Звавич, Л. И. Зубок и А. С. Ерусалимский. Допустим, Сталин не захотел препятствовать браку дочери с человеком, которого она полюбила. Но уж внушить ей, что необходимо избрать других преподавателей, ему, если бы он в самом деле был антисемитом, ничего не стоило.

Вместе с тем в 1949 году наставники «августейшей» дочери Звавич и Зубок подверглись суровым гонениям, и именно тогда Сталин сказал и о Морозове, что его-де «подбросили сионисты». И для понимания такого оборота дела необходимо уяснить, что рубеж 1948–1949 годов был очень существенным рубежом в политике и идеологии.

* * *

Этот рубеж нераздельно связан с созданием в мае 1948 года государства Израиль, можно даже сказать, всецело порожден этим событием, имевшим чрезвычайно значительные последствия для мировой политики в целом. Во многих сочинениях утверждается, что возникновение Израиля и его роль на международной арене явились всего лишь поводом для тех или иных «противоеврейских» акций в СССР, которые готовились-де еще в годы войны или даже раньше, но в силу каких-то причин не были реализованы вплоть до конца 1948 года – когда стала ясной истинная направленность созданного в Палестине еврейского государства. Речь при этом идет главным образом о различных секретных документах 1943 – начала 1948 года, в которых более или менее негативно характеризовалась деятельность каких-либо людей еврейского происхождения, – особенно в рамках Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), начало которому было положено на состоявшемся в Москве 24 августа 1941 года транслировавшемся по радио митинге; к весне 1942 года ЕАК оформился как весьма влиятельная организация.

Однако всякого рода слежка, постоянная «бдительность» и даже «планирование» репрессивных акций против «подозреваемых» были неотъемлемыми «особенностями» послереволюционных десятилетий, и далеко не все подобного рода «инициативы» имели практические последствия. И нет оснований полагать, что тот или иной «компромат» на деятелей ЕАК представлял для них реальную угрозу до конца 1948 года; перед нами своего рода рутинное занятие органов НКГБ-МГБ, а также ЦК ВКП(б).

Этому вроде бы противоречит тот факт, что уже в 1946 году ставился (и весьма решительно) вопрос о ликвидации ЕАК, – о чем многозначительно говорится в ряде сочинений. Но данный факт, если разобраться, имеет как раз противоположное значение. Дело в том, что наряду с ЕАК во время войны были созданы и другие «антифашистские комитеты» – всеславянский, советских ученых, женщин и др., – но не позже 1947 года они были или распущены, или существенно преобразованы. Между тем ЕАК продолжал свою деятельность до конца 1948 года, и, если бы взаимоотношения СССР и Израиля сложились иначе, он, вполне вероятно, не был бы ликвидирован.

Как ни странно (да и даже нелепо!), изрекаемые множеством авторов «обвинения» Сталина в «антисемитизме» начисто игнорируют тот бесспорный факт, что он в качестве полновластного «хозяина» СССР сыграл безусловно решающую роль в создании еврейского государства в Палестине! Разумеется, Сталин – как и любой государственный деятель – руководствовался при этом прежде всего интересами собственной страны, а не тех евреев, которые стремились создать свое государство. Он полагал, в частности, что уже хотя бы благодаря всемерной поддержке со стороны СССР новое государство станет его союзником, и тем самым будет обеспечено более или менее весомое советское присутствие в исключительно важном с геополитической и экономической точек зрения ближневосточном регионе, откуда при этом будет в значительной мере вытеснена господствовавшая там Великобритания (что и в самом деле произошло).

Но есть ведь и другая сторона проблемы: Сталин – чего нельзя оспорить – полагал, что на еврейское государство можно рассчитывать как на верного союзника, и это, надо признать, самое сокрушительное опровержение якобы присущего Сталину антисемитизма.