Россия век XX-й. 1901-1939

М.П. Лобанов, которого я издавна глубоко уважаю и — решаюсь печатно зафиксировать это задушевное слово — люблю, все же, думаю, не прав, утверждая на страницах «НС» (1996, № 7, с. 175–176), что Сталин был «непреклонным государственником… (тут же конкретизируя: «сторонником «органического» развития государства как целого, которое вбирает в себя и подчиняет себе все его составляющие — личность, классы и т. д.») уже в то предоктябрьское время, когда «ленинская гвардия» жаждала превращения России в костер мировой революции». И еще до Октября Сталин-де выступал в этом вопросе «в противовес Ленину».

В качестве доказательства приводится заявление Сталина на VI съезде партии в июле 1917 года: «…не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму». И Михаил Петрович заключает, что уже тогда Сталин видел будущую Россию «государственностью («социализм в одной отдельно взятой стране»), не зависимой от мировой революции, мировых капиталистических сил».

Однако Сталин делал доклад на VI съезде по прямому поручению Ленина, который в тот момент находился на «нелегальном положении». И процитированные сталинские слова явно опирались на то, что было сказано в работе Ленина, написанной еще двумя годами ранее, в августе 1915 года: «…возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального капиталистического мира…» и т. д.; этот ленинский прогноз Сталин, кстати сказать, впоследствии неоднократно цитировал.

И при всем желании едва ли можно обнаружить существенные противоречия между постановкой подобных вопросов у Ленина и Сталина в 1910–1920-х годах. Даже в позднейшем часто цитируемом письме Сталина к Демьяну Бедному (от 12 декабря 1930 года) высказано именно то понимание «национальной гордости», которое было сформулировано Лениным еще в 1913 году, и согласно которому в историческом прошлом России ценно одно только революционное движение: «Руководители революционных рабочих всех стран, — писал в самом конце 1930 года Сталин, — с жадностью изучают поучительнейшую историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что кроме России реакционной существовала еще Россия революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых (имелся в виду старший брат Ленина. — В.К.), Халтуриных и Алексеевых». Между тем вы, Демьян Бедный, возмущался Сталин, «запутавшись между скучнейшими цитатами из сочинений Карамзина и не менее скучными изречениями из «Домостроя», стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения»[367].

Исследователь этого периода Ю.В. Емельянов справедливо писал о сталинском послании «запутавшемуся» Демьяну: «Из этого письма ясно, что И.В. Сталин решил отказаться от оголтелой дискредитации русского национального характера… лишь постольку, поскольку это вредило развитию мировой революции»[368]. Не приходится уже говорить о том, что в качестве объектов «национальной гордости» предложены, главным образом, террористы…