Россия век XX-й. 1939-1964

Может, впрочем, показаться нелогичным, необоснованным тогдашнее (1944-1945 годов) резко критическое отношение Солженицына к Сталину, который ведь уже тогда, без сомнения, предусматривал продвижение социализма на Запад, — пусть и не в тех масштабах, о которых мечтал в то время «революционно» и «коминтерновски» настроенный Солженицын. Однако Сталин, планируя распространение социализма на страны Восточной Европы, не имел в виду каких-либо революций в этих странах; переход власти к тамошним партиям коммунистического характера представлял собой своего рода дворцовые перевороты, опиравшиеся на дислоцированные в этих странах войска СССР.

Ныне, после ликвидации восточноевропейского «соцлагеря», новые правители этих стран открыто и часто с негодованием высказывают убеждение, что их страны были безосновательно «вырваны» на полвека из Европы, к которой они извечно принадлежали, — и это, надо признать, геополитическая истина, — хотя, вместе с тем, нельзя отрицать, что эти страны — своего рода «окраина» Европы, и они никогда не имели в ней того статуса, который присущ основным европейским государствам. Тем не менее они, если прибегнуть к «недипломатическому» языку, всегда предпочитали быть «задним двором» Европы, нежели «передним крыльцом» Евразии-России, — это ясно, например, из истории Польши в прошлом столетии (отмечу, что мне не раз довелось убедиться в этом предпочтении еще в 1960-х годах, когда я часто и тесно общался со многими литераторами восточноевропейских стран, а в конце 1980-х годов я прямо сказал об этом в своих интервью польской и чехословацкой газетам).

Как уже отмечено, создание «соцлагеря» из стран Восточной Европы подразумевало не «революционные» акции в этих странах, а переход их под эгиду государственной мощи победоносного СССР. Вопреки цитированным словам Солженицына, эта мощь, двигаясь на запад от границы СССР, несла в себе вовсе не «революционность», а, напротив, определенный «консерватизм», что, в частности, выразилось в возрождении (разумеется, частичном и переосмысленном) наследства российского славянофильства ХIХ века. Уже во время войны начал издаваться популярный журнал «Славяне», а вскоре после Победы был восстановлен Институт славяноведения АН СССР; и в журнале, и в Институте так или иначе оживала славянофильская традиция. Ведь большинство стран и, тем более, народов, которые вошли в «соцлагерь», были славянскими и потому будто бы естественно тяготели к славянским народам СССР, составлявшим преобладающую часть его населения.

Между тем «племенная» концепция русских славянофилов прошлого столетия была заведомо поверхностной; более глубокая и более масштабная мысль Константина Леонтьева убедительно опровергла славянофильскую программу. Еще в 1873 году он писал, что "для России завоевание или вообще присоединение других славян было бы роковым часом ее разложения и государственной гибели249. Если одна Польша, вдобавок разделенная на три части250, стоила России столько забот и крови, то что же бы произвели пять-шесть Польш?"251 (курсив самого К. Н. Леонтьева). В «соцлагере» оказался десяток западно— и южнославянских народов общей численностью более 60 млн. человек (к 1990 году — более 80 млн.), а также более 40 млн. (к 1990-му — около 60 млн.) немцев, румын, албанцев, венгров (то есть к 1990 году — только в два раза меньше, чем население СССР)…

Геополитическая «несовместимость» с так или иначе присоединяемыми к СССР европейскими (пусть и восточными) странами со всей ясностью выразилась в том, что уже в июне 1948 года происходит весьма резкий разрыв СССР с Югославией, — хотя, казалось бы, она была наиболее близким союзником (в частности, именно Белград в 1947 году был избран в качестве местопребывания Коминформа!). В 1953-м разразилось восстание в Восточном Берлине, в 1956-м — в Польше и с особенной силой в Венгрии.

Все это в течение долгого времени объясняли происками «буржуазных» элементов и подстрекательством империалистического Запада. Отчасти такое мнение не лишено оснований, но показательно, что первый конфликт был с коммунистической властью Югославии, второй начали берлинские рабочие, третий и четвертый были порождены расколом внутри «рабочих» партий и т. д.

Ныне, как уже сказано, полувековой период в истории восточноевропейских стран определяют как искусственную «вырванность» их из Европы, и рядом с этим геополитическим толкованием чисто политические и экономические объяснения предстают в качестве второстепенных и имеющих относительное значение.