Россия век XX-й. 1939-1964

Между тем на XIX съезде все избранные секретари ЦК вошли одновременно и в Президиум, а Оргбюро было вообще упразднено, и часть его членов вошла в Президиум вместе с 11-ю членами прежнего Политбюро, – В. М. Андрианов, В. В. Кузнецов, Н. А. Михайлов, Н. С. Патоличев (вошли в Президиум и не состоявшие ранее в Политбюро члены предшествующего Секретариата – П. К. Пономаренко и М. А. Суслов). Правда, Президиум (вместе с кандидатами в члены) включал на 12 человек больше, чем прежние Политбюро, Оргбюро и Секретариат вместе взятые, но это все же едва ли можно определить как существенное «расширение». Ибо в связи с настоятельной потребностью радикальной модернизации экономики страны221 в Президиум ЦК (то есть в «верхний эшелон») был впервые введен целый ряд руководителей промышленности и экономики страны в целом.

Накануне XIX съезда в «верхнем эшелоне» состоял, в сущности, только один не собственно политический деятель – А. Н. Косыгин; теперь же в него вошли, кроме самого Косыгина, 6 членов правительства (Совета Министров СССР), ведавших важнейшими промышленно-экономическими сферами, – А. Г. Зверев, И. Г. Кабанов, В. А. Малышев, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров, И. Т. Тевосян. Это действительно было «расширением», но оно являлось в сущности «качественным», а не количественным, ибо смысл его состоял не в самом по себе увеличении численности «верхнего эшелона», а, так сказать, во всемерном повышении статуса руководителей промышленности и экономики в целом.

Далее, Президиум как бы «вынужден» был увеличиться еще и потому, что в 1948-1949 годах Хрущев и Пономаренко, руководившие ранее крупнейшими республиками – Украиной и Белоруссией, – были перемещены в Москву в качестве секретарей всесоюзного ЦК, и в Президиум следовало «добавить» новых руководителей этих республик – Л. Г. Мельникова, Д. С. Коротченко (предсовмина Украины)222 и Н. С. Патоличева. Наконец, в Президиум был введен сменивший в 1949 году Молотова на посту министра иностранных дел А. Я. Вышинский.

Как уже сказано, верхний эшелон власти вырос в 1952 году с 24 до 36, то есть на 12 персон, но перечисленные 10 новых его членов вошли в него, так сказать, в силу необходимости, и, следовательно, «расширение», о котором столь многозначительно говорится в цитированных «Очерках истории Советского государства», – это по сути дела произвольный домысел. Он имеет в виду, что Сталин намеревался в ближайшее время осуществить «перестановку» – и, более того, уже начал ее, ибо якобы не включил в Президиум ЦК Молотова, Микояна и Косыгина (это уже не домысел, а вымысел). В действительности же «перестановка», вернее, «чистка» верхнего эшелона имела место тремя годами ранее, в 1949 году, когда по обвинению в «русском национализме» были арестованы (и в 1950 году расстреляны) член Политбюро Н. А. Вознесенский, секретарь ЦК и член Оргбюро А. А. Кузнецов и член Оргбюро М. И. Родионов, а секретарь ЦК Г. М. Попов был по аналогичному обвинению «освобожден» от своего поста.

В том же году были «освобождены» – уже по иным причинам (о чем – ниже) – от своих высших правительственных постов министр обороны Булганин, министр иностранных дел Молотов, министр внешней торговли Микоян и министр финансов Косыгин. Но они все же были введены в 1952 году в Президиум ЦК, – хотя только Булганин «удостоился» введения в Бюро Президиума (обо всем этом еще будет речь в своем месте).

Итак, период с 1946 по 1953 год настолько «туманен», что даже при наличии вполне достоверных документов, зафиксировавших те или иные факты, в историографии (и, тем более, в публицистике) постоянно появляются разного рода домыслы и вымыслы. Не приходится уже говорить об «освещении» таких фактов и ситуаций, которые не отражены (или почти не отражены) в документах.

Такова, например, ситуация (именно политическая ситуация, а не сам по себе «биологический» факт) смерти Сталина, имевшая, безусловно, существеннейшее значение. Вокруг нее нагроможден ныне целый ряд «версий» – разноречивых и даже противоположных (эта противоположность сама по себе говорит об их несостоятельности).

Одни утверждают, что вождь умер нежданно-негаданно (как бы благодаря вмешательству «высшей справедливости») в ситуации, когда его деспотизм, агрессивность и жестокость дошли до немыслимых пределов, и если бы он прожил еще хотя бы краткое время, он уничтожил бы большинство своих ближайших «соратников», депортировал всех (два с лишним миллиона!) советских евреев в Сибирь или даже перебил бы их, развязал Третью мировую войну и т. д., и т. п.223

Другие же, напротив, пытаются доказывать, что еще за два года до своей смерти, или даже раньше, ослабевший Сталин был фактически отстранен от власти своим окружением, и его роль верховного вождя являлась в последнее время чисто номинальной224.