Россия. Век XX-й (1939-1964)

Но прав был, без сомнения, Сталин, утверждавший, что США не допустят разрыва важнейших «артерий». Восточная Европа — дело другое. Алан Тейлор с присущей ему объективностью писал: «Когда рухнула власть немцев в Восточной Европе, в образовавшийся вакуум двинулась советская власть — это было неизбежным следствием победы. В политическом отношении русские во многом вели себя в Восточной Европе так же, как американцы и англичане на западе… Они отстраняли от власти антикоммунистов[259], но англичане и американцы такие же меры принимали в Италии и Франции против коммунистов» (с. 539. Выделено мною. — В.К.). Впрочем, «такие же меры» сказано не вполне точно. «Меры» США нередко выражались в «тайных операциях» — подчас весьма коварных. Сам «цереушник» Клайн не без гордости сообщает в своей книге, что ЦРУ разработало «обширную программу тайных политических акций, включавшую и действия военизированных формирований… К 1953 году тайные операции осуществлялись ЦРУ в 48-ми (! — В.К.) странах» (с. 21. Выделено мною. — В.К.).

И вот что особенно показательно. Английский политолог Р. У. Джонсон опубликовал в 1984 году статью, посвященную проблеме «тайных операций» послевоенного времени, в которой констатировал: «Не удалось обнаружить ни единой тайной операции КГБ[260], сравнимой по масштабам с операциями ЦРУ. Ни одна разведка мира не может быть столь совершенной или настолько удачливой 40 лет кряду (то есть сохранить в тайне все свои операции с 1945 по 1984-й. — В.К.). Поэтому неизбежно напрашивается вывод о том, что КГБ крайне редко прибегает, если прибегает вообще, к тайным операциям»[261] (курсив мой. — В.К.).

Сопоставляя вывод Джонсона с горделивым сообщением Клайна о том, что ЦРУ только в 1945–1952 годах осуществляло «тайные операции» в почти 50 странах, приходится задуматься о сравнительной «агрессивности» СССР и США в те времена, — хотя сегодня господствует версия, согласно которой именно (или даже только) СССР был агрессивен.

Правда, стремление к прямой борьбе с «миром капитализма», убежденность в том, что великая Победа 1945 года открывает путь к переустройству мира — в конечном счете к победе социализма-коммунизма на планете в целом, — была присуща тогда вовсе не только зарубежным «интернационалистам» типа Джиласа и Карделя. В СССР было достаточно много людей, которые полагали, что «революционная война» (вместо «отечественной») стоит в повестке дня.

Имеет смысл процитировать здесь мало кому известное послевоенное стихотворение Бориса Слуцкого «Встреча» — о соприкосновении весной 1945 года с армией «союзников»:

Покамест полковники водку пьют,
покуда смакуют виски,
доколе пехотные песни поют по-русски
и по-английски — мы ищем друг друга глазами.
На взгляд отвечая взглядом.
Вторая в моем поколенье война садится со мною рядом…
Не пьем. Не поем. Но молчим и молчим.
И ставим на памяти метки.
Разведка, наткнувшаяся на разведку, мечи, застучавшие о мечи.
Сегодня подписана и утверждена —
Сегодня! Девятого мая!
Вторая в моем поколенье война —
Третья мировая[262]

.

Могу свидетельствовать, что, скажем, в Московском университете, куда я пришел в 1948 году, такого рода настроенность была достаточно широко распространена, хотя, как мы видели, Сталин в том самом 1948-м резко заявил Джиласу и Карделю, что их революционная воинственность — «самый обыкновенный комсомольский выпад. Крикливая фраза» (впрочем, в Московском университете я и имел дело с комсомольцами…). И цитированное стихотворение никак не могло быть опубликовано в то время…