Россия. Век XX-й (1939-1964)

Рассуждения, согласно которым остановка на границе была бы гораздо более «позитивным» решением, — типичный образчик подмены понимания реальной истории пресловутым «если бы… то…» и, в конечном счете, — совершенно бесплодного умствования. В частности, в СССР имелось в 1945 году очень мало людей, готовых «удовлетвориться» изгнанием врага; лозунг «На Берлин!» был непререкаемым в умах и душах людей самых разных социальных слоев и убеждений.

Александр Твардовский в глубоко лирическом стихотворении, написанном в 1947 году, выразил, без сомнения, общенародное восприятие конца войны:

…Ехал я под Берлином
В сорок пятом году.
Фронт катился на запад,
Спал и ел на ходу.

В шесть рядов магистралью —

Не вмещает, узка! —
Громыхаючи сталью,
Шли на запад войска.

Шла несметная сила,

Разрастаясь в пути,
И мосты наводила
По себе впереди.

Шла, исполнена гнева,

В тот, в решающий бой…
И гудящее небо,
Точно щит, над собой

Высоко проносила…

«Погляди, какова
Мать родная, Россия,
Москва, Москва!..»

Но наиболее глубокая суть проблемы, которую вообще не осознают авторы, пытающиеся сегодня предлагать «правильное» решение (надо было, мол, в 1945 году не ввязываться в судьбы целого мира, а заботиться о своей разоренной и голодающей стране), в другом. Приверженцы «сослагательных», «альтернативных» рассуждений об истории основываются в конечном счете на заведомо ложном — и в сущности примитивном — «прогрессистском» мышлении (о котором уже неоднократно говорилось в моем сочинении). В таком мышлении, помимо прочего, «позитивные» последствия какого-либо события изолируются от его неизбежных негативных последствий, — что с особенной ясностью видно в рассуждениях, превозносящих то или иное достижение в сфере техники, но не касающихся его неизбежных негативных для природы и человека последствий.

Победа 1945 года была многогранной, слагалась из побед военной, политической, идеологической и т. д. — но каждая из этих побед вела и к определенным бедам… Начнем хотя бы с того, что после 9 мая культ вождя стал уже поистине безграничным и в количественном, ибо он охватил теперь подавляющее большинство населения, и в качественном отношении, превратившись в своего рода идолопоклонство, которое, так сказать, вполне закономерно «увенчалось» фактическим жертвоприношением идолу — гибелью множества людей в ходе сталинских похорон 9 марта 1953 года…

Но, пожалуй, еще более существенные последствия имел другой результат Победы — полное «оправдание» всего того, что свершалось в стране с 1917 года. Часто и правильно говорится о том, что Сталин и власть в целом во время войны стремились опереться не столько на советский период истории страны и коммунистическую идеологию, сколько на всю многовековую Россию и патриотизм как таковой, без конкретной политической окраски. Но почти не говорится о том, что вскоре же после Победы, 9 февраля 1946 года, Сталин произнес речь, в которой заявил:

«Война устроила нечто вроде экзамена нашему советскому строю, нашему государству, нашему правительству, нашей Коммунистической партии и подвела итоги их работы… Наша победа означает прежде всего, что победил наш советский общественный строй…»[242] и т. д.

И такое толкование причин Победы было чрезвычайно широко распространено в то время. Крупнейший писатель и мыслитель М.М. Пришвин 18 ноября 1941 года, после начала непосредственного наступления врага на Москву, писал: «…ближе и ближе подступает к нам та настоящая тотальная война, в которой встанут на борьбу священную действительно все, как живые, так и мертвые. Ну-ка, ну-ка вставай, Лев Николаевич, много ты нам всего наговорил». И 19 ноября: «Теперь даже один наступающий день нужно считать как всё время… эти дни Суда всего нашего народа, всей нашей культуры, нашего Пушкина, нашего Достоевского, Толстого, Гоголя, Петра Первого…»[243]