Россия во тьме

Ступеньки бывшего здания обкома. Перед ним – люди, несмотря на тесноту на площади – расступились, дали место. Несколько десятков чеченских мужчин – исполняют зикр – воинственный танец кавказских горцев. С воинственными криками – они рысят друг за другом по кругу, а какой-то седобородый старик – машет палкой сбоку, как будто подгоняя бегущих. Среди бегущих тех, кто в форме – меньшинство; вон этот в синем китайском спортивном костюме, этот – несмотря на жару в шляпе и в кожаном пальто, а вон тот и вовсе – в брюках и белой рубашке. Но все они – в круге, каждый из них делает то же, что и другие, и ни один из них не остановится, пока не упадет от усталости. Они – народ. Чеченский народ, который не согнуть, не сломать.

Вот палатка – на самом краю. Тут все серьезно – никаких зикров, никаких криков. Любой документ, пара вопросов – и тебе с Камаза выдают автомат. Камаз с частными номерами, и люди – тоже не имеют отношения к государству: они делают, что считают нужным. Государство тут тоже присутствует – вон, стоит Нива, на ней мигалка и надпись «военная police». Люди с оружием и в форме – переговариваются по рациям, но ни во что не вмешиваются.

А вон флаг Ичкерии с волком. И рядом плакат – смерть Русне! Больше убийств!

– … я, сын чеченского народа, на коленях прошу прощения у русского народа за все то зло, что мы ему причинили. Мы грязные свиньи, нам нет места на этой земле. Аллах ненавидит нас за то, что мы совершаем…

Президент Ичкерии Аслан Масхадов (изменил под себя конституцию, и успешно избрался вот уже на четвертый срок) выключил ноутбук и зло посмотрел на сидящего напротив министра шариатской безопасности. Это был Далмат Бараев, из того самого рода наркоторговцев и похитителей людей Бараевых. Род Бараевых – по определенным причинам находился в конфликте с крупнейшими тейпами Чечни – потому Масхадов Бараевых пригрел, дал им реальную власть. Этого требовали интересы равновесия в республике. По этой же причине – вице-президентом был назначен Шамиль Басаев, его сейчас в кабинете не было. Он герой войны, спаситель нации, кавалер всех мыслимых наград – но война была давно. А в мирное время – найдутся те, кто вспомнит, что Басаев – безродный, его прадеда купили на базаре за корову. Это в военное время кто что-то реальное делает, тот и герой, и вопросов к нему нет. А в мирное время политика – это настоящий змеиный клубок. Особенно в республике, где все помнят свои корни до седьмого – восьмого колена, и помнят, из-за чего и с кем подрался прадедушка…

Сейчас Масхадов, конечно, был не тот бравый офицер, чей полк был лучшим во всем округе. Он постарел, поседел, погрузнел, разбогател. Нервы тоже стали сдавать.

– Как ты это допустил!? – Масхадов стукнул кулаком по столу – как ты такое мог вообще допустить?!

Министр шариатской безопасности пожал плечами.

– А как это остановишь? Записали, в сеть вбросили. Я к вам не раз входил, чтобы интернет в республике запретить, от него ширк[51] один, аузу била мина шайтан и раджим. Молодежь целыми днями по кафешкам сидит, порнографию на телефонах смотрит.

– Ты мне зубы не заговаривай! – заорал Масхадов (на русском языке, они всегда говорили на русском) – порнография, твою мать! Мне только что из Кремля звонили, спрашивали, что у меня тут происходит?! Что я должен ответить?