Россия – возврат к могуществу. Обретение силы и национальной идеи

Так заканчивалась в России эпоха Ельцина – хозяйственной разрухой, гражданской войной на юге, обнищанием народа, необузданной преступностью и коррупцией. Однако этот период нельзя считать напрасным, неким «тире» в русской истории. За 10 лет фундамент свободной рыночной экономике был все-таки заложен, люди постепенно или вынужденно отходили от иждивенчества у всесильного государства, началось лихорадочное предпринимательство – полукриминальное из-за отсутствия необходимых законов и доверия к «правоохранителям». Однако даже явные неудачи реформирования страны очень многими воспринимались с пониманием, с верой, что «если сегодня лучше, чем позавчера, то и послезавтра станет лучше, чем сегодня». В целом, так оно и происходило. Долгожданное и радостное освобождение от коммунистических пут и догм ощущалось всеми, кто считал это важным и нужным.

Между тем, наши былые «властители душ и дум» – писатели и философы – огорченно сетовали на отсутствие у народа России «национальной идеи». Как всегда, истина «валялась» под ногами, но ее никто не видел или не понимал. С «комфортом» у России никогда ничего путного не получалось, но Силу она временами обретала великую.

Бесславные результаты реформ, ухудшающееся здоровье подтолкнули Ельцина к поиску сменщика на президентском посту. Чехарда замен премьеров в последние полгода завершилась, вероятно, самым удачным за все его президентство решением – выбором себе преемника: Владимира Путина. Под новый 2000-й год, в обращении к народу из уст Ельцина прозвучало: «Я ухожу…».

Ельцин навсегда войдет в историю, как человек, свергнувший «коммунизм» в России. Он почти бескровно перевел страну с рельсов коммунистической догматики и бесхозяйственности на путь реальной демократизации, хозяйственного развития на принципах более естественных, основанных не на «мечтах», а на человеческой природе, неоднозначной, «греховной», но единственной действенной силе в современной международной схватке.

16. Возвращение силы

Преемник Ельцина кадровый офицер Владимир Владимирович Путин, недавний глава ФСБ, повел оставленную ему страну иным путем. Работая ранее в правительстве Санкт-Петербурга, ему, по его же словам, уже приходилось ночевать с заряженным помповым ружьем в кровати, и он понимал, что надо делать в стране в первую очередь. Наводить порядок с криминалом, заканчивать войну в Чечне, «строить» олигархов, которые бумажными «фокусами» с приватизацией захватили половину общенародного достояния, и заправляли страной уже из Кремля. Никем так не названный это был путь к обретению утраченной народом сопротивляемости и Силы. Без них народ буквально погибал – в нищете, без надежной вооруженной силы, неспособный противостоять террору и враждебному натиску на юге.

Национальная идея, если она когда-либо жила в народе, становится неискоренимой. Зародившись, национальная идея врастает в народ столетиями, и она всегда прорастет зелеными побегами, даже если ствол векового дерева сломает буря. В новой ельцинской России политологи, философы, публицисты – недавние марксисты – стеснялись распознать давнюю национальную идею русского этноса, а уж тем более признать ее за «достойную» в условиях либеральных свобод и демократии «по-европейски».

Национальная идея русского этноса – это имперская идея. Она родилась на Куликовом поле, проросла при московском царе Иване III, укрепилась Иваном Грозным, Петром Великим, направившими народ собирать земли на востоке и на западе. За сотни лет величие народа, могущество его государства, обширность собранных им земель, и даже покровительственное, доброжелательное отношение к соседним народам, стали естественным мироощущением русского народа-этноса. Но после освобождения из-под пяты могучего «тирана» СССР и открытия объятий Западу, стало очень неудобным, «позорным» признавать за собой такой врожденный грех, даже упоминать о своей имперской национальной идее. Она казалось каким-то «коммунистическим наследием», уродливым родимым пятном. В «западную демократию» и «цивилизацию» с такой национальной идеей, пожалуй, и не примут, попросят оставить на пороге. Как старое ненужное тряпье, а не душу народа.

Так и случилось: Запад нас не принял в объятия, и даже не пустил за порог – полунищих, ослабших, но с непомерным для своего положения самомнением. И, главное, с такой живучей и опасной национальной идеей, с которой у самой Европы ничего не получилось, – сколько они ни воевали между собой многие века во имя «единства» – то ли «во Христе», то ли в «священной римской империи» или гитлеровской «тысячелетней империи». Хотя в современном Европейском Союзе и появилась национальная идея, но то весьма мещанское желание «комфорта» и «толерантной свободы» под защитой всесильного и признанного «господина» – США. Такая идея не рождает к себе уважения. Она не образует нового «этноса», и с ней народы долго вместе не живут.