Читаем Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров полностью

Сталин жил, боролся и работал во имя раскрытия в человеке и в образуемом людьми обществе всего того, что превращает человека в Человека, общество — в свободную ассоциацию всесторонне развитых личностей, а планету — в тот Сад Земной, о котором было сказано задолго до Сталина — в главе 26-й первой Книги Бытия: «Человек создан, чтобы возделывать и хранить сад земной».

Но Сталин, как творческий марксист и великий социальный зодчий, стремился к еще большему! Он понимал, что Человек создан не только для того, чтобы возделывать и хранить, но и для того, чтобы преобразовывать жизнь — все более и более раскрывая в ней Человека.


С ЧЕГО БЫ начал Сталин сейчас?

Этот интересный и правомерный вопрос задавал мне в декабре 2009 года корреспондент газеты «Московский комсомолец», однако мой ответ, увы, не вошел тогда в окончательный текст интервью.

Очевидно, от меня ожидали, что я буду говорить о жестких мерах и т. д. А я сказал, что Сталин начал бы с того, с чего начинал всегда, когда сталкивался с кризисной ситуацией, — с изучения положения дел, со знакомства и совета с людьми, с подбора кадров.

А уж затем — с составления и обсуждения планов эффективного выхода из кризиса.

Конечно, сама жизнь потребовала бы от него жестких мер — не расстрелов, но массовых замен руководства, национализации, введения общественной цензуры и т. д.

Однако сегодня, имея возможность прямого разговора со страной с телеэкрана, Сталин каждую свою меру предварял бы, во-первых, ее публичным разъяснением. Он, собственно, так всегда и поступал, но — через печать, а телевидение дало бы ему и вовсе безграничные возможности!

Во-вторых же (и даже, скорее всего, не во-вторых, а во-первых), Сталин начал бы с прямого вопроса России — чего она хочет?

К чему ее вести?

И форма такого вопроса была Сталину хорошо известна, как она была хорошо известна в сталинской школе любому старшекласснику, изучающему учебник «Конституция СССР» (хотел бы я посмотреть, кто рискнет в «Россиянин» ввести в школьный курс дисциплину «Конституция РФ»).

Сталин все острые и наболевшие социальные вопросы вынес бы на Референдум. Тот, который впервые в истории России был предусмотрен сталинской Конституцией 1936 года и о котором трактует даже нынешняя конституция РФ.

Как я уже говорил, Сталин жил, думая о раскрытии всех созидательных возможностей мира.

А что же нынешние?

А нынешние (я даже именами их брезгую в заключительных строках моей книги о Сталине) живут не во имя чего-либо, даже — собственной гордыни, а всего лишь коптят небо.

О Сталине были созданы легенды и песни, а об этих?

И сказок о них не расскажут, и песен о них не споют…

Но самим фактом того, что они заняли место, и близко им по их калибру не подходящее, они живут, обеспечивая все более и большее замкнутие человека — в самом себе, в своих мелких страстях и страстишках, и в целом — замкнутие же общества…

А Сталин общество раскрывал, расковывал.

Он не раз ошибался — не ошибаются лишь боги, да и боги нередко ошибаются.

Он фатально, трагически ошибся в своей вере и надежде на то, что и без него Россия сможет справиться с новой руководящей кастой…

Но сам он всегда был не с кастой, а с народом, почему трудовой народ и рыдал по нему после его смерти, почему и чтит его по сей день.

В день похорон Сталина московские студентки — не из «элиты», а из народа, веселые образованные советские девчонки выли по Сталину…

Выли, словно их давно ушедшие из жизни неграмотные прабабки-крестьянки.



В МИРЕ давно существует понятие «наполеоновская легенда»…

А что — неплохо!

Легенда — слово высокое, гордое, славное… И культ Наполеона существует во Франции непрерывно уже двести лет, И величие Наполеона не подвергается сомнению ни во Франции, ни в мире — никем и никогда, А так ли уж много совершил великий (ну, кто же спорит!) Наполеон, если сравнить его со Сталиным?

Сравним?

Ну хотя бы в том, как распорядился высшей властью один и как — другой…

Итак, по хронологии первым идет француз…

Роялисты одно время очень рассчитывали на Бонапарта как на человека, реставрирующего во Франции монархию путем приглашения на трон короля-эмигранта, Бонапарт действительно реставрировал во Франции монархию, но — на свой манер, сам став монархом.

Русские националисты (вспомним хотя бы Дмитриевского, Федотова) тоже видели одно время в Сталине будущего националистического вождя, будущего монарха, но тоже ошиблись, хотя и иначе, чем французские роялисты.

О Сталине будет неверно сказать, что он-де «вышел из народа», потому что Сталин, даже став вождем нации, из народа не выходил.

И до самой смерти не вышел.

Наполеон — да, был национальным вождем, вождем нации, Однако в нацию, как уже было сказано, входят все, включая паразитов-эксплуататоров, И Наполеон выражал, собственно, их интересы, сам став одним из них.

Сталин же был не только национальным вождем — в том смысле, что он выражал национальные интересы народов России, Сталин был большим, чем Наполеон, Сталин был и остался народным вождем — до чего Наполеон так и не поднялся, почему в конце концов и пал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное