Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

С 27 МАРТА по 2 апреля 1922 года в Москве работал XI съезд РКП (б), а 3 апреля пленум ЦК избирает Сталина Генеральным секретарем Центрального Комитета партии.

Это было уже признание первостатейного значения товарища Сталина как политика и второго — после Председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР товарища Ленина — вождя России.

Впереди было много работы, и все, не исключая, естественно, Сталина, были уверены, что это будет напряженная работа по преобразованию страны, которую, по словам Ленина, большевики убедили и которой теперь надо было управлять.

Относительно успешности этой работы сомнения кое у кого уже начинали, правда, возникать, Особенно троцкисты упирали на необходимость распространения революции за пределы России как на единственную возможность сохранить Советскую Россию.

Ленин же, Сталин и примыкающие к ним люди дела были уверены, что лучшим способом сохранить советскую власть в России является построение сильной социалистической России.

Разногласия возникли, и особой надежды на их скорое исчезновение не наблюдалось. Тем не менее, так или иначе, никто не сомневался в том, что должен возглавлять государственную работу по всем направлениям жизни общества Ленин, и только Ленин.

И до революции признанный лидер и, собственно, основатель партии большевиков, Ленин за годы революции и Гражданской войны лишь упрочил свое лидирующее положение. Причем упрочил самым убедительным и естественным образом: не прилагая специальных к тому усилий, он всей своей идейной и практической деятельностью показал, что у России нет равного ему (о превосходстве — вообще не разговор!) политика и социального реформатора, способного вести российский государственный «корабль» через те несомненные штормы и бури, которыми должен был отличаться XX век.

Ленин был признанным вождем, и даже самые ярые приверженцы Троцкого, включая самого Троцкого, не рисковали оспаривать этот неоспоримый факт.

Но вскоре прозвучал первый тревожный «звонок» — 23 мая 1922 года Ленин уехал на отдых в Горки, а 25 мая у него случился первый приступ болезни, Были частично парализованы правая рука, правая нога и расстроилась речь.

К середине июня наступило улучшение. 11 июля Ленин впервые смог принять гостя для деловой беседы, и этим гостем был Сталин, а в августе они встречались уже четыре раза.

15 сентября 1922 года Сталин в, насколько мне известно, первый и последний раз выступил в качестве «чистого» журналиста-репортера. После встречи с Лениным 12 сентября он, по просьбе редакции, написал и опубликовал в «Правде» заметки «Ленин на отдыхе».

При этом репортерский дебют (впрочем, он же — и финиш) Сталина вышел вовсе не «комом». Сталин сумел выделить главное, для читателя интересное, и написал о Ленине живо, динамично, по-журналистски наблюдательно.

Вот так:

«…Мне приходилось встречать на фронте старых бойцов, которые, проведя «напролет» несколько суток в непрерывных боях, без отдыха и сна, возвращались потом с боя как тени, падали как скошенные и, проспав «все восемнадцать часов подряд», вставали после отдыха свежие для новых боев, без которых они «жить не могут». Тов. Ленин… произвел на меня именно такое впечатление старого бойца… «Мне нельзя читать газеты, — иронически замечает тов. Ленин, — мне нельзя говорить о политике, я старательно обхожу каждый клочок бумаги, валяющийся на столе, боясь, как бы он не оказался газетой и как бы не вышло из этого нарушения дисциплины».

Я хохочу и превозношу до небес дисциплинированность тов. Ленина. Тут же смеемся над врачами, которые не могут понять, что профессиональным политикам, получившим свидание, нельзя не говорить о политике…»

2 октября 1922 года Ленин вернулся из Горок в Москву и приступил к работе. Каждый его рабочий день в октябре, ноябре и в начале декабря напряжен и насыщен. А 20 ноября он выступал в Большом театре — на пленуме Московского Совета, заседавшего совместно с пленумами всех районных Советов Москвы.

Владимир Ильич появился в президиуме пленума тогда, когда повестка дня была исчерпана, и когда зал понял, что это Ленин, то взорвался овацией на фоне троекратного исполнения оркестром Интернационала.