Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Я готов пролить над судьбой Лавуазье потоки слез, если мои возможные критики прольют хотя бы несколько слезинок над его преступлениями против простого народа.

Они-то ведь – не выдумка ОГПУ или НКВД…

А что там у нас с Николаем Ивановичем Бухариным, за которого Ромен Роллан просил Сталина, сравнивая Бухарина с Лавуазье?

Николай Иванович тоже ведь числился одно время в блестящих теоретиках и действительно был очень, очень образован, даже латынь знал. И начинал он не как Лавуазье, который раньше, чем в Парижскую академию, был принят в возрасте двадцати пяти лет – в 1768 году – в «Компанию откупов». Бухарин же в двадцать пять лет, в 1913 году, был уже сотрудником Ленина.

В восемнадцать лет Бухарин вступил в РСДРП, вел партийную и профсоюзную работу, редактировал журнал «Голос жизни»…

В эмиграции – с двадцати трех лет, много писал на политэкономические и теоретические темы. Вот, правда, когда надо было практически наметить верную экономическую линию Советской России, ударился в «правый» уклон, но в теории был очень, очень силен… Его статьи даже в Америке в 30-е годы печатали – в журнале Госдепа «Foreign Affairs». И он даже бывал в Париже, и даже сам Ромен Роллан с ним беседовал – хотя и не в Париже, а в Москве… И был умом Бухарина очарован.

А вот Сталин Бухарина не пощадил, несмотря на заступничество Роллана. Хотя Сталин, в отличие от прокурора Конвента, со всех трибун говорил о том, что ученые Республике нужны, да еще и как нужны!

В чем дело?

Да вот как раз в том, что ко второй половине 30-х годов Бухарин из ученого и пусть и весьма «кабинетного», но революционера превратился в опасного, изворотливого заговорщика, и интеллект в нем все более уступал амбициям.

Еще более кабинетный интеллект, чем Бухарин, Ромен Роллан призывал Сталина «казнить идеологии, но пощадить человека, ими сбитого с дороги»…

Роллан, считавший себя «самым пламенным революционером», а на самом деле бывший либеральным гуманистом с виллы «Ольга» в Во, не был, во-первых, в состоянии понять, что реальные политические действия совершают не идеологии, а конкретные реальные люди.

Во-вторых, не имея ни малейшего понятия о реальной новейшей политической истории России, Роллан не мог знать, что Бухарин был не жертвой «вреднейших идеологий», а их автором.

А это, простите, все-таки не одно и то же…

Лавуазье изначально принадлежал к элите (он родился в семье прокурора Парижского парламента), и когда народ восстал против элиты, он не присоединился к народу, а пошел против народа, Жаль, конечно, но это уж, как говорят в «свободном мире», был его выбор.

Бухарин родился в не очень богатой, но и не в бедной семье – отец его был податным инспектором. И ушел Бухарин в политику с позиций народных – он стал не кадетом, не октябристом, а большевиком, однако прочного идейного стержня он не имел и до революции не приобрел.

А в той новой России, где Бухарин сразу был выдвинут на очень высокие посты и стал видным человеком, идейная и моральная прочность его натуры стала еще более слабой.

Зато претензии на руководство все более усиливались – без всяких к тому оснований.

Представим – в начале 1918 года во главе России вдруг оказался не пошедший на Брестский, пусть «похабный», но мир большевик Ленин, а «левый коммунист» Бухарин с его лозунгом «революционной войны»…

Ведь рухнула бы Россия – даже не советская, а как таковая, Долго бы пришлось потом «кашу» расхлебывать.

А если бы в 1928–1929 годах вместо большевика

Сталина с его лозунгом форсирования экономики во главе СССР оказался бы «правый уклонист» Бухарин с его «теорией» «врастания кулака в социализм»?

Схрумкал бы Россию с лошадками, зато без танков, внешний мир, и не подавился бы!

Бухарин шел по пути от дельного революционера к бездельному перманентному оппозиционеру.

И кончил Бухарин тем, что, не раз выступая в прошлом против Сталина открыто, а потом открыто же каясь, он пошел против Сталина тайно.

Он думал, что идет лишь против Сталина, а шел уже против народа, чьими интересами жил Сталин.

В итоге конец Бухарина повторил конец Лавуазье.

Закономерно?

Пожалуй, да.

Тем более что уже русским было давно сказано: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».

МОЯ КНИГА о Сталине закончена, и даже послесловие к ней заканчивается.

Но жизнь-то продолжается.

И лишь от нас самих зависит – расскажут ли потомки о нас сказки, споют ли песни и сложат ли высокие и славные легенды.