Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы)

Во всей сложной истории вопроса о возможной переброске частей врангелевской армии в Венгрию можно выявить следующие моменты. У Алексея фон Лампе вначале были далеко идущие планы в этом отношении, хотя он четко осознавал и те препятствия, которые могли помешать их осуществлению. Смысл переброски он видел в возможном будущем сотрудничестве с Венгрией (в своем дневнике местами он даже пишет о единении двух белых армий, боровшихся и готовых и впредь бороться с большевизмом³⁷), в налаживании основ белой солидарности. Преимущество Венгрии по сравнению с другими странами фон Лампе виделось в том, что армия здесь могла получить не только материальную, но и не менее необходимую моральную поддержку. Судя по архивным документам, он серьезно верил в возможность и желательность союза с Венгрией и усердно работал в этом направлении. Как все военные представители Врангеля на местах, он получил доклад информационного отдела Главнокомандующего, в котором при анализе положения армии говорилось, что бывшие друзья (Англия, Италия, Франция) стали открытыми врагами, появились новые враги (Польша, Румыния и т. д.), а вот новых союзников не приобретено. В этом месте текста на полях листа имеется помета фон Лампе: «А Венгрия?»³⁸ В своем обращении от 31-го мая к венгерскому народу через министра обороны он просил протянуть руку тем русским, которые всегда боролись с большевизмом, «хорошо известным и самим венграм, оказавшимся более счастливыми в такой же борьбе и вырвавшим из рук разбойников ядро своей родины», оказать помощь тем, «кто в тяжелые дни европейской войны был благородным противником, и теперь в период тягостных революционных переживаний стал единственным товарищем венгров по несчастью». И когда они в будущем вернутся на родину, сохранят «признательность к венгерскому народу, пойдут с мечтой когда-либо мощной русской рукой отплатить за оказанную им в тяжелую минуту помощь»³⁹. В памятной записке от 17-го апреля он к этому прибавил, что Хорти является единственным человеком, кто может идти на помощь Врангелю, так как они оба имеют общий опыт в антибольшевистской борьбе⁴⁰. В своем донесении к Шатилову при характеристике политической атмосферы в стране фон Лампе перечисляет следующие благоприятные моменты: венгры, по его словам, не только понимают опасность большевизма, но и осознают, что освобождение от тягостного для них Трианонского договора, собирание расхватанной страны может состояться только при помощи России, они при этом порой даже забывают 1848 год (то есть царскую интервенцию в 1849 г. – А. К.)⁴¹.

Венгерские власти на словах с самого начала положительно отзывались на просьбу фон Лампе о переброске врангелевских войск, и всячески уверяли его в готовности помочь, выражали свое сожаление по поводу тяжелого положения русских беженцев-патриотов. Но когда настало время конкретных действий, дело сразу было заторможено, и собеседники фон Лампе начинали ссылаться на собственные трудности Венгрии, на неразрешенность судьбы венгерских беженцев с отторгнутых Трианонским договором территорий, и главным образом на полную подчиненность страны представителям Антанты. К этому еще прибавилось, что в 1921 г. уже шли переговоры между представителями венгерского и советского правительств об обмене арестованных и осужденных в Венгрии коммунистов на задержанных в Советской России венгерских военнопленных офицеров-заложников. Венгерские власти опасались, что прием ими белых беженцев может затруднить соглашение с Москвой⁴².

Среди венгерских политиков тоже были такие, кто подобно фон Лампе видел смысл поддержки русских эмигрантов в будущей дружбе с Россией и в объединении белых сил. Одним из них был депутат парламента от партии мелких хозяев Эрне Мозер, нотарий парламентской комиссии по внешнеполитическим вопросам. Фон Лампе неоднократно встречался с ним⁴³. Карой Вольф, лидер христианско-националистической партии, тоже высказался перед фон Лампе за необходимость поддержки «русских патриотов» со стороны венгерского политического класса и всего общества⁴⁴. Через них фон Лампе пытался влиять на первый эшелон венгерских лидеров, в том числе на министра иностранных дел графа Миклоша Банффи. Однако венгерское правительство в течение долгих месяцев не решалось дать определенно положительный ответ, на основе которого можно было начать переброску. Фон Лампе иногда серьезным результатом считал даже то, что ни от кого не получал отказа на свое ходатайство⁴⁵.