Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы)

Изменение в статусе беженцев сопровождалось тем, что Алексей фон Лампе и назначенный в Будапешт Совещанием послов князь Петр Волконский в начале 1924 г. были исключены из списка дипломатических представителей, правда с оставлением за ними права экстерриториальности, и с молчаливого согласия венгерских властей они могли продолжать свою деятельность еще в течение года¹³¹.

* * *

В совокупности на решение вопроса о принятии русских эмигрантов повлиял следующий комплекс факторов: сочувствие, осознание определенной общности послевоенных трагических судеб России и Венгрии, отрицательное отношение к большевизму, опасения внедрения нежелательных элементов, шпионской деятельности, большевистской или панславистской агитации. По источникам можно четко отделить друг от друга «человеческий фактор» (о котором упоминают в том числе Деникин, Лодыженский и др.) и бюрократической, ведомственный подход к проблеме. Если там, где дело касалось первого фактора, явно преобладали положительные моменты, то в недрах бюрократии эмигрантов часто рассматривали только как статистические единицы и на первый план выдвигались политические соображения и упомянутые опасения. К этому можно добавить, что из-за экономической разрухи, растущей дороговизны Венгрия становилась все менее привлекательной средой для русских, большинство эмигрантов могло устроиться только на тяжелую физическую работу, многие из них (в том числе бывшие офицеры врангелевской армии) зарабатывали настолько мало, что им ежегодно оформляли удостоверения о бедности.

Помимо всего прочего языковой, религиозный, культурный аспекты тоже играли свою роль. В Югославии, Болгарии на первый план выходили славянская языковая общность, православие, общие традиции, в Чехословакии кроме славянского языка и чувства славянской общности имела значение и политическая поддержка – все это благоприятствовало формированию больших эмигрантских колоний. В Венгрии отсутствие всех этих предпосылок скорее затрудняло положение эмигрантов, усиливало в них чувство оторванности от основной массы русской эмиграции. Этой совокупностью факторов и объясняется относительная малочисленность русской колонии в Венгрии.

Примечания

¹ Статья была написана при поддержке гранта Яноша Бояи Венгерской Академии наук и гранта Куно Клебельсберга Института Балинта Балашши. В ней изложены результаты исследований, достигнутые на определенной стадии изучения темы. Дальнейшая работа в российских и венгерских архивах, введение в научный оборот новых документов позволят дополнить эту картину новыми деталями и уточнить некоторые выводы данной статьи.

² Одним из первых в контакт с венгерскими политическими и военными деятелями вступил некий Константин Бегичёв. Ему выделили кредит в 1 миллион венгерских крон якобы на поддержку русских беженцев. Но Бегичев так и не смог отчитаться о полученной сумме, ибо истратил ее, спекулируя на венской бирже. Это, конечно же, способствовало ухудшению репутации его соотечественников; те из них, кто обратился за материальной поддержкой к венгерскому правительству, были встречены с недоверием. См.: HL (Hadtorténeti Levéltar – Военно-исторический архив Венгрии) VKF B/160, 2959/1987. № 318/401. Л. 428^29, 431; 2960/1987. № 318/401. Л. 476; 2963/1987. № 325/402. Л. 576; В/161, 3046/1987. № 22.892.

³ О деятельности упомянутых лиц и об их отношениях с венграми см. подробнее: Колонтари А. К истории русской белой эмиграции в Венгрии в межвоенный период // В поисках лучшей доли. Российская эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Отв. редактор Т.А. Покивайлова. М., «Индрик», 2009. С. 161–168.

⁴ В Крым были откомандированы независимо друг от друга всемирно признанный эксперт по расшифровке шифрованных телеграмм, подполковник Герман Покорни (под псевдонимом «Александр Циммерманн»), и лейтенант Дьердь Пурьес. Последний, по его словам, служил в Добровольческой Армии Антона Деникина (детали этой истории, к сожалению, до сих пор неизвестны), в сентябре 1920 г. он явился к генерал-майору Виктору Артамонову, русскому военному представителю в Белграде, и ездил в Крым по его протекции как доброволец во врангелевскую армию. Покорни покинул Крым непосредственно перед началом эвакуации, Пурьес был эвакуирован вместе с остатками армии в Константинополь. См.: Pokorny Hermann: Emlékeim. A lathatatlan hfrszerzô. [Мои воспоминания. Невидимый разведчик.] Budapest, Hadtorténelmi Levéltari Kiadvanyok, [1999.] Глава 5; HL VKF 2. 33. d. 24/277/1920 Л. 114–151.; B/168 № 3062/1987 и № 3063/1987

⁵ HL VKF B/160 3054/1987. Л. 576, 578.

⁶ HL VKF B/161 3072/1987. Л. 481.

⁷ Государственный Архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 5853. Оп. 1. Д. 5. Л. 68.

⁸ Генерал Владимир Марушевский формально числился в составе французской миссии, а князь Петр Волконский, который до войны был генеральным консулом в Будапеште, прибыл в венгерскую столицу только осенью 1921 г., имея полномочия от Совещания послов, которым руководил М. Гирс.