РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ

В дополнение резко обострились отношения между грузинами и их северными соседями - абхазами и осетинами, что привело к беспорядкам и вспышкам насилия. В советское время и абхазы, и осетины имели свои маленькие автономные территории в составе Грузинской союзной республики. Они всегда искали поддержки Москвы для защиты от грузин и благодаря этой поддержке в значительной мере сохранили контроль над местным рынком рабочей силы и назначениями на руководящие посты в своем регионе. Перспектива распада Союза внушала им ужас, поскольку означала для них практически полную утрату автономии и безоговорочный переход под ферулу грузинского национального государства - национальные меньшинства часто оказываются в подобной ситуации при крушении империй. Заявления Звиада Гамсахурдиа, первого президента независимой Грузии, о намерении отменить автономные институты осетин и абхазов, естественно, оказались мощным стимулом к подъему радикалистских движений. В Абхазии националистическое движение и автономные институты набрали такую силу, что она отделилась от Грузии. В 1993 году абхазы сумели нанести поражение грузинской армии, отчасти потому, что у последней (как, впрочем, и у армий большинства постсоветских республик) отсутствовал профессиональный опыт, но также и потому, что абхазы получали помощь от России и от своих северокавказских соседей-мусульман. Двести тысяч грузин бежали из Абхазии. Они до сих пор остаются беженцами.

Помимо Кавказа, Таджикистана и Молдовы, единственной республикой, в которой после коллапса Советского Союза имело место политическое насилие, была непосредственно Россия. Главным образом это происходило во время чеченских войн на Северном Кавказе, являющемся частью Российской Федерации. Кроме того, в октябре 1993 года на улицах Москвы произошел короткий, но кровавый вооруженный конфликт между сторонниками Ельцина и оппозиции. Потери в этой схватке исчислялись десятками, а не тысячами, как в Чечне. Но эта война внутри политической элиты, произошедшая в самом центре столицы России, могла обернуться самыми трагическими последствиями и многое говорила о том, до какого накала дошла ситуация в высших эшелонах российской политики.

Отчасти это была просто схватка за власть между амбициозными политиками в обществе, где законы практически не действовали и формально еще остававшаяся в силе советская конституция превратилась в пустое место в отсутствие партийных и правительственных институтов. Претендентами в этой схватке за власть были бывшие союзники в борьбе против Горбачева. Парламент и правительство кардинально разошлись в вопросах экономической политики. Оппозиция считала, что «шоковая терапия» премьер-министра Егора Гайдара разоряет отечественного производителя, разрушает отечественную промышленность и ведет к обнищанию населения. К тому же большая часть оппозиции ненавидела Ельцина за уничтожение империи и подрыв международного могущества России. Многие сторонники оппозиции, подобно коммунистам - сильнейшей нынешней российской партии, - мечтали о восстановлении Союза. Не следует также забывать, что в постсоветской России власть важна не сама по себе и не как средство контроля над политикой, а как источник огромного личного обогащения.

Москва 1990-х годов слегка напоминала Вену периода между двумя мировыми войнами. Вооруженные столкновения в октябре 1993 года имели некоторое сходство с кровавой четырехдневной гражданской войной в Вене в феврале 1934 года, когда на фоне драматического и жестокого экономического коллапса ненависть между политическими партиями достигла своего пика, а военные ветераны из организации Heimwehr бушевали не хуже московских «афганцев» (ветераны афганской войны). И австрийская, и российская элиты испытывали глубокую ностальгию по имперской мощи, статусу и утраченному международному авторитету своей страны и были полностью дезориентированы этой потерей. Александр Лебедь, комментируя распад Советского Союза, говорил, что «кто не жалеет о его развале, у того нет сердца, а кто думает, что его можно будет восстановить в прежнем виде, у того нет мозгов. Сожалеть есть о чем: быть Гражданином Великой Державы, с множественными недостатками, но Великой, или захудалой «развивающейся» страны - большая разница».