Российская империя и её враги

Власть местной знати кое в чем могла быть и полезной для центра. К примеру, в османском Ираке местные правители отсылали в Константинополь чисто символическую дань, но зато, по крайней мере, защищали уязвимую границу с Ираном за свой счет. Длительное господство одной военной семьи в багдадской местной политике обеспечивало сохранение определенного уровня стабильности и порядка. Однако в отдельных регионах коллапс центральной власти позволял местной знати неограниченно эксплуатировать крестьянство. Беспорядочная борьба за власть между местными группировками и их вооруженные отряды иногда совершенно опустошали сельскую местность. Сербское восстание 1804 года началось именно как попытка уменьшить ущерб от войн местных османских элит. Это был первый из многочисленных балканских бунтов девятнадцатого века* Только к его середине османскому государству удалось воссоздать централизованную армию и администрацию. В конце концов оно смогло восстановить свою власть в ряде провинций, однако многие ключевые регионы – Греция, Сербия, Венгрия, Египет и большая часть Северной Африки -были к этому времени утрачены навсегда.

Османы и национальные меньшинства

ДЛЯ ХРИСТИАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ БАЛКАН воздействие упадка имперской мощи было еще более фундаментальным и наступило раньше. Это произошло во многом оттого, что Балканы были передовой линией фронта между османами и их христианскими соперниками. Слабость османов проявилась, как только австрийская и русская армии вторглись в балканские территории империи. К тому же христианское население неминуемо было менее лояльно делу исламской империи. По мере ослабления империи ослабевало ее влияние на настроения христианских провинций. Ярмо, к которому относились толерантно еще и потому, что оно казалось неизбежным, стало выглядеть совершенно иначе в глазах многих христианских подданных, когда христианские армии нанесли поражение османам, вторглись на Балканы и провозгласили своей целью освобождение народов.

Мамелюки – здесь: воины личной гвардии египетских султанов, набиравшейся из рабов тюркского и кавказского происхождения, впоследствии захватившие власть и превратившиеся в высший слой господствующего класса.

Из этого совершенно не следует, что османское правление на Балканах держалось только на силе, инерции и сознании превосходящей имперской мощи – сколь бы значительными эти факторы ни являлись, – как это характерно для империй вообще* Хотя никто и никогда не спрашивал его мнения, христианское крестьянство Балкан, без сомнения, приветствовало закон, мир и порядок, которые на протяжении первых двух веков несло с собой османское правление. Даже впоследствии тысячи бессарабских крестьян бежали от «освобождения», которое им несла христианская, но крепостническая Россия, когда их провинция была аннексирована в 1812 году. Османское правление выглядело в их глазах более предпочтительным даже при условии потери своего домашнего хозяйства. Что еще важнее, большинство балканских христианских элит имело основательные причины приветствовать и поддерживать османское правление, поскольку при нем оно им приносило основные финансовые выгоды. Сюда относились рагузанские торговцы, греки-фанариоты – правящий класс румынских княжеств и иерархия Греческой православной церкви. Последние с благословения османов получили большую власть над всем православным населением, будь то этнические греки, славяне или даже арабы. Фактически при османском правлении они обрели такую власть над славянской православной церковью, какой у них никогда не было даже в последние века византийского правления. Греки и армяне, часто связанные с верхушкой духовенства, были преуспевающими торговцами и (армяне) финансистами. Почти до самой середины девятнадцатого века их собственность и самая жизнь никогда не были полностью защищены от деспотических нападок османских властей. Однако в этом их положение мало отличалось от положения богатых мусульман. Большая часть греческой и армянской деловой элиты поддерживала империю как наследника Византии и хотела улучшить свое положение в Османской империи, а не уничтожить ее. Когда западные концепции национализма проникли в христианские сообщества и выросла светская, радикальная и популистская интеллигенция, и греки, и армяне пережили острый конфликт между этой новой интеллигенцией и старой религиозной и торговой элитой.