Российская империя и её враги

На протяжении первых двух столетий правления Романовых самодержавная система управления государством и внешней политикой, по крайней мере на высших этажах власти, функционировала сравнительно неплохо. Ценой жестокой эксплуатации населения союз самодержца и крепостников-помещиков успешно поддерживал политическую стабильность, эффективное использование человеческих и фискальных ресурсов для обеспечения военных нужд, а также относительно адекватное и координированное ведение государственной политики на высшем уровне. В восемнадцатом веке система пережила несколько дворцовых переворотов и несколько неэффективных монархов. Когда внешняя политика того или иного самодержца становилась неуправляемой и непредсказуемой с точки зрения главных фигур дворцовой аристократии, его трон и жизнь оказывались в опасности. Чему примером служат дворцовые перевороты, приведшие к свержению и гибели Петра III и Павла I. В целом же можно сказать, что координирующие институты высшего уровня лучше функционировали в восемнадцатом веке, чем в девятнадцатом, когда управление страной было поделено между соперничающими, постоянно растущими и технически усложняющимися министерскими империями. Кроме того, провидение наградило Россию восемнадцатого века двумя самыми способными монархами в современной европейской истории – Петром I и Екатериной II. По различиям в стилях и методах их правления можно судить не только о разнице их характеров и полов, но и о значительно более изощренной и европеизированной природе российской элиты при Екатерине. Она смогла даже использовать на благо государства выдающиеся способности своих любовников – и прежде всего Потемкина и Орлова. До восемнадцатого века русские цари предусмотрительно женились на женщинах, принадлежащих не к самым высшим кругам дворцовой аристократии. При этом они использовали родственников жены в качестве надежных и зависимых союзников в управлении и при дворе. После того как в восемнадцатом веке цари начали жениться на иностранных принцессах, этот метод построения монархической партии и маневрирования между дворцовыми фракциями сошел на нет, но два великих любовника Екатерины и их родственники и сторонники сыграли похожую и весьма важную роль в русской политике.

Флот исторически всегда оставался для России на второстепенных ролях. Но когда Петр I построил свою новую столицу, Санкт-Петербург, на берегу моря, необходимость иметь сильный флот стала совершенно очевидной. В Балтийском море Россия соперничала главным образом с двумя соседними морскими державами – сначала со шведами, потом с немцами. Приходилось также держать в уме не слишком, впрочем, большую вероятность появления на Балтике и могучего британского флота. Когда в девятнадцатом веке Россия завоевала северное побережье Черного моря, нужда во флоте существенно возросла. Вся российская береговая линия была прекрасной мишенью для любого флота, появившегося в Черном море, а османский султан в любой момент мог открыть проливы для британского и французского флотов. По мере того как российская экономика и финансы становились все более зависимыми от экспорта зерна через проливы, увеличивалась и опасность для империи со стороны любой морской державы. Для русских проливы стали играть почти ту же самую роль, какую Ла-Манш и бельгийские порты уже давно играли для Англии.

Российскому флоту приходилось вести операции одновременно в нескольких акваториях – Балтийском и Черном морях, Северном Ледовитом и Тихом океанах, и представлялось весьма маловероятным, что ему удалось бы сконцентрировать свои силы в одном месте. Даже в эпоху парусов, не говоря уже о времени броненосных пароходов, флот был на переднем крае развития технологий и инженерной мысли. Набор и подготовка опытных матросов всегда были большой проблемой в крестьянской России. Не менее серьезными и долговременными проблемами оставались балтийские порты, скованные льдом большую часть года, и подверженная гниению деревянная обшивка кораблей. Однако со времени своего создания Петром I в течение Северной войны со шведами российский флот вполне овладел тактикой патрульных и десантных операций и сумел сохранить эти навыки в эпоху мин и торпед.