Российская история в афоризмах

Вообще-то стенания и слезы наследника престола по поводу собственной неготовности к тому, чтобы продолжить фамильное ремесло – управлять страной, выглядят как проявление удивительного инфантилизма. К осени 1894 года Николаю было уже 26 лет. Александр Невский в 20 лет разбил шведов, а в 22 – немцев на льду Чудского озера. Ивану III Васильевичу пришлось уже в возрасте 14–15 лет приобщиться к управлению государством, так как его отец – Василий II Темный – был ослеплен в ходе междоусобной войны. А с 22 до 65 лет Иван III (годы правления – 1462–1505) сумел воплотить в жизнь практически все свои планы. Но все равно не удостоился от потомков номинации на звание одного из 12 выдающихся деятелей российской истории, которых отобрал из 500 имен телевизионный канал РТР к осени 2008 года. Петр I в 17 лет (в 1689 году) отстранил от власти свою сводную сестру Софью, а в 1696-м, в 24 года, взял Азов. Примеры можно было бы продолжить. А Николай был не готов. Почему?

Возможно, Николай видел, как трудно приходится отцу, и рассчитывал на то, что отец не стар и еще поработает. К тому же будущий убийца Николая II Владимир Ильич Ульянов (Ленин) еще не высказал свою убежденность в том, что «каждая кухарка может научиться управлять государством». Николай знал, что он учился не очень усердно. По некоторым данным, за весь период обучения он не задал ни одного вопроса. А мог бы многому научиться. В своей неготовности к правлению Николай не был одинок. В мировой истории было много случаев, когда у выдающихся правителей наследники оказывались не выдающимися или даже наоборот. Вместо этих номинальных наследников, иногда малолетних, правили родственники (например, матери) или фавориты.

Свои способности последний русский царь оценивал объективно. Поэтому в первые десять лет на него серьезно влияли родственники. Но при отсутствии ярко выраженных способностей, необходимых интеллектуальных и волевых качеств молодой император был уверен в одном – он самый главный. И все должно быть так, как он считает и скажет. Он и сказал: «Оставьте бессмысленные мечтания».

Эта фраза была сказана во время встречи новоиспеченного императора с волостными старшинами, специально отобранными для такого важного мероприятия. До телемостов с народом с вопросами о неработающих водопроводных колонках было еще более ста лет. Можно посетовать по поводу того, что в фуражке императора вместо записки не находилось суфлирующее устройство с бегущей строкой. Можно рассуждать о том, что это была «оговорка по Фрейду» — idea fix, глубоко сидевшая в подсознании императора, вырвалась наружу. Возможно, в момент произнесения этой речи оратор уже пришел к выводу о том, что о неподготовленности к правлению жаловаться некому и придется работать. Поэтому «Оставьте бессмысленные мечтания» можно прочитать и по-другому: «Командовать парадом буду я!»

И пытался командовать, но без особых результатов. Под напором революции 1905–1907 годов все равно пришлось начать очередной, как оказалось последний для русской монархии, цикл реформ[81].

Нам нужна маленькая победоносная война

В замечательной комедии «на историческом материале» – «Иван Васильевич меняет профессию» – два героя попадают из века XX в век XVI. Они оказываются под постоянной угрозой разоблачения: один выступает в обличье Ивана Грозного (в замечательном исполнении Ю. Н. Яковлева), а другой – в роли его боярина (в исполнении не менее талантливого Л. В. Куравлева). Ушлый жулик-рецидивист Жорж Милославский быстро соображает, что стрельцов, заподозривших подмену, неплохо бы куда-нибудь отправить. И спрашивает дьяка (в исполнении С. Крамарова): «А нет ли у нас какой-нибудь войны?» И стрельцы с песней «Маруся//Молчит и слезы льет,//От грусти болит душа ее» отправляются на «войнушку».

Эта ситуация может считаться типичной и классической для истории нашей страны. Как-то так получалось, что у Рюриковичей, затем у Романовых, а еще позже у последователей В. И. Ленина во внутренней политике получалось не все. В спокойные времена российский народец начинал вдруг думать о приличных сапогах, о хорошей лошаденке («жигулях», «мерседесе»), о том, чтобы жена и детишки были обуты-одеты. И забывал этот народец об общегосударственных задачах. О том, что Москва – третий Рим. О том, что неплохо было бы занять город Константинополь вместе с проливами Босфор и Дарданеллы. О том, что у России очень худо обстоит дело с незамерзающими портами.

Этот самый народец начинал чего-то требовать у власти: политических свобод, сокращения рабочего дня, организации системы социального страхования и т. д. А царям, боярам, чиновникам всей этой ерундой просто было неинтересно заниматься. Самым удобным выходом было отправить часть населения на войну, а остальную часть отвлечь на разгадывание ребуса – убьют кормильца или он останется жить.