Российская история в лицах

«Росту небольшого, тела очень сухого, лицом не бела, не черна, глаза имеет большие и открытые, цветом темно-карие, и косы, и брови темно-русые, а на лице есть и веснушки», – описывал Алексей Орлов свою жертву. В ходе следствия княжна Тараканова погибла при невыясненных обстоятельствах. Возможно, это была скоротечная чахотка, которую она подхватила в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. По легенде, незадолго до смерти Тараканова родила мальчика. По еще более экзотической версии, «Тараканова», как не представлявшая опасности для Екатерины II, была пострижена в монастырь, где под именем Досифеи умерла значительно позже русской императрицы. А ее смерть и похороны инсценировали. Во всяком случае Алексей Орлов через некоторое время почувствовал себя гнусным подлецом, ушел с государственной службы и до смерти почти не выезжал из своего имения.

Дед Василия Яковлевича Мировича, крупный украинский помещик, переяславский полковник, вместе с предателем И. С. Мазепой бежал в Турцию. Его сыновья были лишены имений, а позднее сосланы в Сибирь. Василий Мирович родился в Тобольске (1740), с двух лет жил в Кузнецке, где его отец состоял воеводой. С 20 лет начал воинскую службу. Дважды безуспешно обращался в Сенат с прошениями о возвращении имений деда. Будущий заговорщик отличался непомерным честолюбием, тщеславием, склонностью к мотовству, психической неуравновешенностью (несколько раз покушался на самоубийство).

В ночь на 5 июля 1764 г. Мирович во главе сменной караульной команды захватил крепость Шлиссельбург, в которой тайно содержался Иван VI Антонович. Мирович предполагал арестовать и заточить в крепость Екатерину II. Но офицеры стражи, находившиеся непосредственно в помещении свергнутого царя, в соответствии с секретной инструкцией убили «железную маску». Мирович и сообщники были схвачены и наказаны. Эта попытка дворцового переворота (хотя до самого дворца было далековато) получила название «шлиссельбургская нелепа». Некоторые авторы считают, что Мирович действовал не по своей инициативе, а по чьему-то наущению. Его поведение накануне казни было очень спокойным. Создавалось впечатление, что он уверен в помиловании, так как оказал своими действиями услугу влиятельным лицам. Его действия создали ситуацию, в которой секретный узник Шлиссельбурга был зарезан и больше не являлся проблемой для Екатерины II. Если в этой версии есть рациональное зерно, то становится очевидным, что Мировича ловко «подставили», а его казнью спрятали «концы в воду». Нет и этого человека – нет и этой проблемы.

Казак Емелъян Пугачев через 10 с лишним лет после воцарения Екатерины II, в 1773 г., выступил под именем Петра Федоровича (Петра III), чудесно спасшегося от рук собственной жены. Он стал уже седьмым самозванцем, взявшим имя Петра III. Емельян родился в 1742 г. и был четвертым сыном. В 14 лет Пугачев остался без отца, стал самостоятельным казаком со своим участком земли. В 17 лет женился на казачьей дочери Софье Недюжевой. Затем началась военная служба. За годы службы «царю и Отечеству» Пугачев участвовал в войнах с Пруссией и Турцией, получил за храбрость младший казацкий офицерский чин хорунжего и при этом ни разу не был ранен. Среднего роста (два аршина 4 вершка с половиной), коренастый, плотный, Пугачев не раз демонстрировал энергию, ум, природную сметку, был жизнерадостным и неприхотливым в быту. Пугачев начал тяготиться службой, видел несправедливость окружающей жизни. И решил поднять народ на борьбу.

Политическая история России заставляет задать вопрос: а кто стоял за Пугачевым? За Григорием Отрепьевым стояли или поляки, или не менее заинтересованные Романовы. За Екатериной I – А. Д. Меншиков. За Елизаветой Петровной стоял, как ему казалось, французский посол Шетарди. А за Емельяном Ивановичем, похоже, никого не было. Он был сам по себе. И стоял за простой народ. Поэтому за Емельяном Ивановичем пошли десятки тысяч казаков, крестьян, работных людей. Восстание охватило значительную территорию в Поволжье и Приуралье. Восставшие с сентября 1773 по сентябрь 1774 г. нанесли ряд ощутимых поражений царским войскам, но и сами стали терпеть поражения. «Все же с Божией помощью надеюсь, что мы возьмем верх, ибо на стороне этих каналий нет ни порядка, ни искусства. Это сброд голытьбы, имеющей во главе обманщика, столь же бесстыдного, как и невежественного. По всей вероятности это кончится виселицами. Европа подумает, что мы вернулись к временам Ивана Васильевича», – сетовала Екатерина II в одном из своих писем.[88]