Российская история в лицах

Василий Иванович Белавин (Беллавин) закончил Псковскую духовную семинарию (за способности имел прозвище «Архирей»), Петербургскую духовную академию (где имел прозвище «Патриарх») и защитил диссертацию, став кандидатом богословия.

В 1891 г. принял монашеский постриг под именем Тихона, в честь святителя Тихона Задонского. Изменение семейной традиции и вступление в ряды черного духовенства объясняют неудачным сватовством, изменой невесты. В 1892—1917 гг. Тихон занимал различные церковные должности как в России, так и в Северной Америке.

Понимал ли новый глава Русской православной церкви, что его ожидает? Ему было уже 52 года (род. в 1865 г.), и большие иллюзии священнослужитель с таким опытом вряд ли питал.

Когда-то апостол Павел сформулировал принцип: «Нет власти не от Бога». Но смириться с тем, что безбожные большевики ниспосланы России Богом за грехи, Тихон сразу не смог. Новая власть мощно наступала на православную церковь: лишила материального содержания, вообще сколько-нибудь серьезного имущества; священников изгнали из учебных заведений; семья также была освобождена от церковного контроля.

Патриарх Тихон.

Тихон выступил против декретов Советской власти об отделении церкви от государства, осуждал атеистический характер новой власти, заключение Брестского мира, развязывание братоубийственной гражданской войны. Любое богослужение по самой своей природе является публичным актом, и любые сказанные при этом слова воспринимаются в зависимости от их содержания. А слово, как известно, «не воробей».

Советской власти не могли нравиться дела и слова патриарха. Так, 21 июля 1918 г. в московском Казанском соборе он отслужил панихиду по членам расстрелянной в Екатеринбурге царской семьи и произнес яркую проповедь об убийстве императора Николая II. «В начале было слово». Обличение Тихоном кровавых дел Советской власти на первом году ее существования, заступничество за гонимых, превращение патриарха в центр притяжения различных антисоветских сил воспринимались советским правительством как серьезная опасность. В 1918 и в 1919 г. Тихона подвергали домашнему аресту, на него было произведено покушение.

В условиях страшного голода в Поволжье в 1921 г. был создан Всероссийский церковный комитет помощи голодающим. Советское руководство посчитало, что под видом церковной благотворительности создается антисоветский центр. 23 февраля 1922 г. выпущен декрет об изъятии церковных ценностей. Церковь была готова передать свое имущество, не участвующее в богослужении, для спасения голодающих, но власти стали изымать и такого рода предметы. 13 марта 1922 г. патриарх выступил с протестом, а при попытках конфискации церковного имущества возникли кровавые стычки между прихожанами и лицами, проводившими реквизиции.

Нельзя не вспомнить, что Русская православная церковь молча снесла отъем церковных имуществ Иваном Грозным, снятие колоколов для переплавки на пушки Петром I и переход 900 тысяч монастырских крестьян в «экономические», то есть в «казну», при Екатерине II.

В мае 1922 г. по обвинению в антисоветской деятельности (за «церковную контрреволюцию») патриарха арестовали. Арест и следствие по «делу патриарха Тихона» необходимо рассматривать в контексте острой идейно-политической борьбы, которая развернулась с переходом к новой экономической политике. В том же году проходил открытый суд по «делу левых эсеров». Осенью этого же года за границу уплыли два «белых парохода», на которых в принудительную эмиграцию были отправлены видные интеллигенты старой формации, идеологи сопротивления Советской власти.

В ГПУ с патриархом Тихоном провели «большую работу». Одновременно участники церковного обновления под руководством А. И. Введенского собрали Второй поместный собор, лишили Тихона сана, звания и монашества, с чем он не согласился. В обстановке возрастающего давления патриарху пришлось делать тяжелый выбор. При дальнейшем сопротивлении мог погибнуть не только он, но и много других людей. И патриарх пошел на тяжелый компромисс. 16 июня 1923 г. он подписал заявление в Верховный суд РСФСР, в котором признал правильность предъявленных ему обвинений, раскаялся в проступках против государственного строя и заявил, что отныне он «Советской власти не враг». Пастырь призывал паству и духовенство прекратить сопротивление и встать на позиции лояльного отношения к новой власти. Он был отпущен из тюрьмы и находился фактически под домашним арестом вплоть до своей смерти, последовавшей уже 7 апреля 1925 г.