Российская литературная премия-2022. Том 1

И тут же радостно был похлопан по плечу начмедовской дланью и оставлен в покое, чтобы творить в гордом одиночестве… А на попечении моём были четверо в реанимации на ИВЛ и три недоношенных младенца постигали азы пищеварения посредством тефлоновых зондов своими тонюсенькими кишочками. Чуть что не так и… приходит НЭК, беспощадный и безжалостный душегуб. Я только недавно узнал об этой болезни, которой тоже все боялись, как и санэпидстанции. НЭК, или некротизирующий энтероколит, стал моим врагом номер два после РДС (респираторного дистресс-синдрома). Их одолеть не мог никто, и меня бросили на эти недуги, как еретика в костёр инквизиции… Надзорные органы винили медсестёр за немытые руки и женщин за антисанитарное состояние «грешных мест». Начмед им слепо верил и действовал жёстко по этим направлениям… Он ждал, наверное, ритмичных рифм и о мыле душистом, и о полотенце пушистом. Я легкомысленно это пропустил, ибо причиной НЭК считал погрешности вскармливания, что давно было доказано «британскими учёными». А английский язык знал в здешних краях я один, и на полках в моём кабинете стояли рядами их книги…

Итак, впереди была целая ночь, а в голове – всего одна первая фраза. «Десяти фраз им должно хватить, – решил я. – Пусть жгут сердца зрителей своими обнажёнными торсами, босыми ногами и белыми простынями, изображающими греко-римскую тогу». Десять фраз, не больше. Всё что могу. Как медаль «За отвагу» от маршала солдату. Сказано – сделано! Заказчики были недовольны. Так мало? За целую ночь? Но это на одну минуту! А дальше что?

А где сцена первая? Вторая? Третья? А где… те же и Цезарь? А где входящий Марк Антоний? Всё надо описать было и по времени, и по мизансценам… Возникала угроза самого спектакля рок-оперы…. Спас положение сам начмед. Он уложил самую обаятельную и привлекательную медсестру Наташу на каталку, и Марк Антоний своим мечом якобы вскрыл её чрево и извлёк пупса, с которым проводили тренинги, обучая молодых матерей держать правильно дитя при кормлении грудью (то есть головой вверх и ногами вниз).

У Цезаря на голове был лавровый венок (из настоящих лавровых листьев, подарок ялтинских акушеров). Марк Антоний был с непокрытой, лысеющей на римский манер головой, зато в носках (как невиданной роскоши Древнего Рима). Персоналу спектакль очень понравился, все долго аплодировали. Кто-то даже крикнул бис. И тут некстати прозвучал телефонный звонок. Дежурная подняла трубку и прокричала театральным, рок-оперным, голосом: «Нам звонит Цезарь!» Начмед взял трубку и громко и пафосно ответил: «Я слушаю вас, Цезарь Соломонович!»

Под дружный хохот зрителей народ отправился к столам под белыми простынями, чтобы принять стаканчик шампанского и лакомый кусочек тортика. Кстати, и Новый год уже на носу. Начмед переговорил с Цезарем Соломоновичем, районным акушером, и вернулся за стол. Народ, отведав игристого напитка, потребовал ещё зрелищ, на бис повторить поэму о цезаревом сечении. Повторили дважды.

Под радостные крики «Автора! Автора! Автора!» я сбежал с этого римского форума заниматься своими делами.

Рождённые Мечом (поэма, рождённая в родильном доме)

У золотых микен на бархатных подушках
Великий Цезарь грозно восседал…
Он думал… думал… думал… о младенцах,
Которых женщины ему рожали,
Наложницы из покорённых стран.
Младенцы эти – цезаревы дети,
И вырастут вельможами, царями,
И править будут многие лета,
И славить имя Цезаря-отца…
И дети быть должны чисты и святы,
И грешные не проходить места…
А это значит – меч решит задачу
И принесёт и славу, и удачу.
Задача оказалась так проста…

Сбежал я не зря. На кесарево сечение по направлению Цезаря Соломоновича готовилась возрастная первородящая женщина с отягощённым анамнезом: замершей беременностью, хронической инфекцией почек и т. д., и т. п. Это по поводу неё звонил Цезарь Соломонович, акушер чернореченского роддома. Но мне сказали как-то так строго и не глядя в глаза: «Приготовьте два инкубатора, два аппарата ИВЛ и ждите. В родзал идти не надо, там будет опытный неонатолог. Ждите у себя в отделении».