Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях

Скажу по-другому: коммунистическая идея, коммунистическая ценностная культура победила феодально-монархическую культуру в России, но вместе с тем не смогла победить или заменить зарождающиеся демократические ценности. Кроме того, в России был не то что бы другой тип культуры, здесь был другой тип политического режима – отсталый и реакционный. Культура как раз-таки российская, может быть, была даже более насыщена либерально-демократическими идеями и не уступала, а, наоборот, превосходила. Но духовно-нравственный потенциал русской, российской культуры был близок к социалистическим идеалам и ценностям. Это еще один момент революционного развития событий в России. В Советском Союзе коммунистическая идеология как была, так и осталась в большей степени культурой политической, очередного политического режима, политических, идеологических ценностей, и она редко адаптировалась к российской культуре. Российская культура, соответственно, и русская, советская, российская интеллигенция тоже увидела вначале в социалистических, коммунистических идеях свои какие-то идеалы, хотя многие их не восприняли. Надежд на социализм, на советскую власть, на возможность построения справедливого и равноправного общества было много. Российская культура и особенно литература была тоже в поисках этой справедливости.

Самое странное то, что ныне российское общество где-то вновь вернулось к ценностям и культурным ориентациям начала XX в., даже когда над обществом господствовали этнонационализм и национал-шовинизм, и которые привели к трагедии революции, гражданской войны. Надо ли после этого доказывать, что Россия – это особый мир. Ее история – это развитие уникальности мировой культуры, отличающейся от культуры Запада и Востока, но не оторванности от них. Самобытность культуры – да. Своеобразие видения мира этнонационального и даже отечественного, государственного, с точки зрения России, – тоже вопросов нет. Но говорить в бесконечный раз о нашей уникальности и неповторимости не стоит, даже в духовном смысле, ибо это культура, имеющая мировое значение, может быть и своей уникальностью. Это культура, которая осваивается на Западе и на Востоке с одинаковым интересом. Да, здесь – другой типаж, да, здесь – другие сюжетные линии, но вместе с тем это – культура мировая. Разве А.С. Пушкин – светоч русской и российской культуры, не является мировым явлением? Разве Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой непонятны за рубежом для народов и людей других культур? В этом плане самобытность, уникальность культурного мира русских и России бесспорны. Отсюда и возможности ее влияния, в том числе на мировую культуру. Но многие достижения русской, российской культуры, влияя на весь мир, мало влияют на нашу повседневную жизнь. Величие культуры тут сочетается с осмыслением бытия.

И в этом смысле нет необходимости гипертрофировать самобытность, исключительность, неповторимость культур. Кроме того, наша культура, как и любая другая, – личностно-индивидуальная. Но на практике у нас преобладают общинные, коллективистские ценности в культуре. Дело даже не в патриархальности сознания, а в особенностях самой общности и общностной культуры, особенностях самой природы, среды обитания, прежде всего, русского народа. Это не центр Европы, не город. В большей степени европейское сознание индивидуально обусловлено потому, что люди начали жить в больших поселках, начали жить в городах. Именно здесь и преобладает индивидуалистическая культура, а для человека, который живет в далеких труднодоступных хуторах и деревнях, коллективистское сознание объективно должно быть превалирующим.