Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях

Есть государства и регионы, где нет необходимости создания дополнительных компенсационных механизмов и специальной защиты для выравнивания условий жизнедеятельности. Это обеспечено на практике. Деление же на «доминирующее» или «недоминирующее» этнонациональное меньшинство уже предполагает дискриминацию. Дискриминация и есть, когда одна группа, общность объединяет свои усилия, присваивая себе власть и ресурсы, следовательно, дискриминируя другую часть, а государство не создает условия для полноправной и равноправной деятельности всех этнонациональных общин и граждан, независимо от этнонациональной принадлежности[382]. Есть и те, кто считает неправомерным применение термина «этническое меньшинство», «национальное меньшинство», «языковое меньшинство» и т. д., а надо, мол, говорить о правах лиц, принадлежащих к национальным, этническим, языковым и иным меньшинствам. В принципе, может быть, это, и правильно, но это опять-таки попытка отказывать людям обозначать и защищать свои коллективные, общностные права, поэтому большинство международных правовых документов говорит не о лицах, а о меньшинствах. В Совете Европы или в ОБСЕ неоднократно обсуждались проблемы национальных меньшинств, но фактически трудно было достичь единого понимания даже самого понятия «национальное меньшинство». Говоря о национальных меньшинствах, ясно, что, прежде всего, речь идет о закреплении гражданских прав человека с их языковыми, культурными, религиозными и иными особенностями. В Конвенции обеспечения прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам государств – участников Содружества Независимых Государств; 1994 г. отмечается, что «под лицами, принадлежащими к национальным меньшинствам, понимаются лица, постоянно проживающие на территории данной страны, имеющие ее гражданство, которые по своему этническому происхождению, языковым и культурным традициям отличаются от основного населения данной договаривающейся страны»[383]. Здесь уже критерием «национального меньшинства» становится не численность и не статус, а «отличие от основного населения». Деление граждан страны на «основное население» и «сопутствующее» тоже дискриминационно, особенно когда «меньшинство» является «коренным».

Международный суд придерживается критерия: «принадлежность лиц к национальному меньшинству является предметом его личного выбора и никакие неблагоприятные последствия не могут помешать ему в осуществлении такого выбора» (Протокол Копенгагенского совещания государств-членов ОБСЕ, т. е. и здесь коллективные права подтверждаются. Статья 26 Конституции Российской Федерации гласит, что «каждый имеет право определять и указывать свою национальную принадлежность и никто не может принуждать к какому-либо указанию своей национальной принадлежности». Каждый имеет право на этническую самоидентификацию на личностном уровне. Если же не понимать, что эта самоидентификация есть право коллективное, то данное положение Конституции может стать основой, побудителем ассимиляции национальностей как общностей. Индивид без общности не может себя идентифицировать. Право на идентификацию есть право на познание и защиту коллективных прав. Может быть несколько уровней этого меньшинства. Так, в Дагестане, например, разные «коренные малочисленные народы»: гунзибцы, бежтинцы, чамалинцы и другие – это одна форма меньшинства внутри как бы аварской этнонациональной общности. Следующее, это когда сами аварцы являются «коренным малочисленным народом» в Российской Федерации, хотя их численность более 800 тыс. человек.