Радикально-реформаторская власть, ориентированная на западную модель как универсальную, занялась уничтожением высоких технологий, системы образования, науки, культуры и т. д., то есть всего того, что было создано трудами многих поколений российского народа и что составляет фундамент современной цивилизации. Весь теоретический багаж реформаторов свелся к плагиату у обруганного ими К. Маркса теории первоначального накопления, заимствованию у некоторых американских экономистов теории монетаризма, давно выброшенной на идеологическую свалку в самих США, и перепеву концепции индивидуальной свободы западного либерализма. Без связи с общностью. Естественно, что при таком подходе к реформированию страны проблема идентификации России радикальными реформаторами даже не ставилась. Российский человек не может жить только индивидуальным, ему нужна еще и общность, общинность.
Главная задача в этих условиях – в постановке точного диагноза нынешнего состояния страны и выборе правильных средств для перехода ее в новое качество. Российский многонациональный народ может ответить на вызов истории, только сохранив свое единство и определив свои возможности постиндустриального развития. Россия при этом должна ориентироваться не на вчерашний день своей истории и не на западный образец, копируемый в его наиболее слабых позициях нынешними реформами, а самоопределиться в своих перспективах на основе парадигмы современного цивилизационного процесса. Выход страны из кризисного состояния возможен только в результате перехода на информационно-технологический способ воспроизводства всей системы общественной жизни, сущность которого определяется принципами развития и социальной справедливости, но при этом не теряя, а творчески воспроизводя свою самобытность и жизнеспособность.
Одной из попыток обозначить российскую идентификацию является концепция «русской национальной идеи», которая в современных условиях рассматривается с различных позиций. Если одни авторы связывают с ней надежду на будущее возрождение страны[182]
, то другие преподносят ее в оскорбительных для русского народа и народов России идеологических вариантах, вплоть до отрицания их права называться нациями[183]. В таких случаях «русская идея» становится