Российская преступность - Кто есть кто

Киллер. Это нерусское слово удивительно быстро вошло в обиход современной России. Киллер - это уже не "мокрушник" и не "убивец" по Достоевскому. Киллер - это "рафинированный" исполнитель конфиденциального поручения. Профессионал, для которого жертва не является объектом ненависти, для которого нажатие курка не имеет никакой смысловой нагрузки, кроме одного: необходимости исполнить "заказ".

Киллер - существо почти бескорыстное: он не возьмет у своей жертвы ни одной вещи - даже самой дорогой, - он обязательно оставит на месте преступления свое дорогостоящее (иногда - более десяти тысяч долларов) оружие. Он работает исключительно за гонорар.

Киллер - совершенный, но бездумный механизм: он не знает, ради каких высших целей идет на злодеяние, зачастую не знает имен не только заказчиков, но и самих жертв. Киллер - существо неуловимое. Если и ловят убийц - они оказываются именно "мокрушниками", палачами не по профессии, а по случайному стечению обстоятельств. Настоящий киллер всегда имеет "шапку-невидимку". Даже если его и поймают - до суда он не дойдет: или сбежит, как Солоник, или повесится в камере, как Мартиросян, убивший братьев Уциевых.

В данном случае автор излагает не собственную позицию, а устоявшийся миф. При абсолютном бессилии нынешней российской Фемиды, при отсутствии хотя бы одного гласного процесса над серийным киллером, который бы работал на высоком уровне (то есть жертвами которого были бы видные уголовные "авторитеты", крупные банкиры и известные политики), мы не имеем права считать любой портрет киллера образца 96го года действительно объективным и достоверным.

Мы до сих пор имеем слишком убогую статистику раскрытых заказных убийств, чтобы выстроить четкую систему рекрутирования киллеров, "оформления заказа", чтобы судить о критериях уголовных "авторитетов", выносящих смертный приговор: когда считается, что противника достаточно попугать, а когда - уже пора "мазать ему лоб зеленкой", как выражаются в блатной среде. Мы с трудом можем судить о величине гонораров и об их зависимости от положения жертвы, суммы "долга", от квалификации самого киллера.

Статистика такова: в 1992 году было раскрыто 11 из 102 заказных убийств; 1993 год - 27 из 228; 1994 год - 32 из 562; 1995 год - 60 из 560. Таким образом, раскрываемость составляет не более 10 процентов. При этом надо отметить, что преступление считается "раскрытым", если следователь подписал обвинительное заключение и передал дело в суд. А будет ли оправдан обвиняемый на суде, составители статистических отчетов этого типа уже не интересуются. Например, по делу об убийстве Александра Меня проходил Игорь Бушнев, побывавший даже на скамье подсудимых. Следовательно, убийство протоиерея проходит по статистике как раскрытое.

Отсутствие достоверной информации приводит к тому, что молва начинает идеализировать и даже демонизировать модернизированных гангстеров, для которых убийство стало профессией. Страх перед безжалостной, абсолютно неподконтрольной обществу машиной насилия толкает на безумную попытку придать ей - этой машине - ореол геройства, робингудства, в какой-то степени даже оправдывать само существование института киллерства. Отсюда появилось лживое словечко "чистильщики". Это благозвучное имя присваивается тем, кто якобы наделен полномочиями очищать общество от воров в законе и "авторитетов", а также от "паразитов" - фирмачей и банкиров, "паразитирующих" на "нищете народа". Речь идет, по существу, об апологии самосуда, попытке отыскать целесообразность в убийстве без суда и следствия. Не надо быть психоаналитиком, чтобы понять, что за всем этим стоят лишь страх, зависть и бессилие.

Апофеозом этой странной волны идеализации киллерства стал фильм "Шизофрения", в котором убийство - естественное состояние "свихнувшегося" общества, а роль киллера исполняет актер, за которым прочно закрепилось амплуа героя-любовника - Александр Абдулов. Эдакий беззлобный киллер-интеллектуал, который читает интеллигентскую "Общую газету", чтобы лучше разобраться в нынешней политической ситуации - и так, с газетой в руках, отправляется отрабатывать очередной "заказ" на известного московского банкира.

При всей этой путанице в умах и в терминологии (к примеру, каждый криминолог по-своему объясняет, в чем отличие "киллера" от "суперкиллера"), при обилии легенд и мифов вокруг именитых и безымянных палачей отечественной мафии можно констатировать, что институт киллерства в России действительно существует и уже приобрел достаточно устойчивые очертания. Образование системы профессионального и несанкционированного судом палачества многие специалисты связывают с тем, что она, эта система, создавалась искусственно, "сверху". И главная роль в этом нелегальном процессе изначально играло всем известное и до поры всесильное ведомство со зловещей аббревиатурой из трех букв.