Российская преступность. Кто есть кто?

Кроме Япончика, в ордере на арест значились: Леонид Абелис, известный также под кличками Шатер и Леня, Сергей Илгнер, Юрий Гладун, Рустам Садыков, Максим Коростышевский, Валерий Новак, Владимир Топко и Яков Воловник. Условно их можно было разделить на две группы: команда Япончика и команда Садыкова. В первую входили Абелис (считавшийся правой рукой Япончика в его бруклинской резиденции), Илгнер, Воловник, а также Гладун (официант ресторана «Русский самовар», постоянными клиентами которого были как обвиняемые, так и потерпевшие – владельцы «Саммита» Александр Волков и Владимир Волошин).

В команду заместителя начальника фондового отдела АКБ «Чара» Рустама Садыкова входили его давние друзья: Топко, Новак и Коростышевский – по разным данным, кинорежиссер или кинопродюсер, предполагавший выпустить фильм на деньги «Чары».

Как удалось установить ФБР, в ночь на 26 мая люди Япончика под угрозой расправы привезли Волкова и Волошина в русский ресторан «Тройка» (Нью-Джерси) и заставили их подписать расписку на 3,5 миллиона долларов. Первыми, через две недели, полиция задержала Япончика и Абелиса.

Так и не были арестованы Максим Коростышевский и Рустам Садыков. Последнего американская полиция схватить просто не успела: он вернулся в Москву 26 мая, сразу же после заседания в «Тройке». Перед судом он не предстал, но американские судьи его все же увидели – на видеопленке. По просьбе американцев, Садыкова допрашивали в Москве – в течение трех дней, под объективом видеокамеры. На допросах присутствовала представительная компания: кроме следователя МВД – три адвоката Иванькова, адвокат Топко, помощник нью-йоркского окружного прокурора и специальный агент ФБР. Суть показаний Садыкова (составивших увесистый том) сводилась к следующему. Никакого выколачивания долга не было. Переговоры проходили дружески и увенчались мирной трапезой в ресторане «Тройка». На которой, кстати, Япончика не было. О том, что посредники имеют криминальное прошлое, Садыков не подозревал. С Иваньковым его свел некий Эдик, с которым Рустам случайно познакомился на Патриарших прудах (прямо по Булгакову: «Никогда не разговаривайте с неизвестными»).

Первоначально американское обвинение Япончика в вымогательстве представлялось довольно зыбким. Кроме заявления пострадавших – Волкова и Волошина – об угрозах со стороны Иванькова и его подручных, прямых доказательств его непосредственного участия в вышибании долга не было: Япончик не присутствовал в ресторане, когда Волкова и Волошина заставляли ставить свой автограф на злополучной расписке, у него не найдено оружия (как, впрочем, и у остальных задержанных). Иваньков напрочь отрицал организацию им убийства в Москве отца Волкова.

Кроме того, сразу после ареста Иванькова криминальные структуры стали предпринимать попытки к его спасению. Только по России, по имеющимся сведениям, на спасение именитого вора в законе было собрано более трех миллионов долларов. Правда, внести за его освобождение до суда смешной по мафиозным меркам залог в 40 тысяч долларов друзья Япончика так и не смогли. По американским законам, эти деньги должны иметь совершенно легальное происхождение – таких у нашей мафии не оказалось. Точнее, «чистые деньги», наверное, были – но при их перечислении автоматически засветились бы связанные с Япончиком фирмы. А этого никому не хотелось.

Зато «братве» удалось нанять целый штат адвокатов, которым поручили вытащить Япончика из тюрьмы. В их число попал и Барри Слотник, хорошо зарекомендовавший себя в 70-е годы успешной защитой Джо Коломбо, главы крупнейшей в Нью-Йорке преступной группировки. Коломбо основал итало-американскую лигу гражданских прав. Эта организация ставила своей целью развеять миф об итальянской мафии, объясняя его возникновение попыткой протестантской Америки очернить итальянскую общину. Слотник часто выступал по радио и телевидению, сделавшись неофициальным рупором лиги. Заодно он не раз выручал Коломбо в столкновениях с властями. Кроме того, он помогал основателю лиги защиты евреев раввину Мееру Кахане, сделавшись представителем сразу двух лиг.

Слава пришла к Слотнику в 84-87-х годах, когда он без ложной скромности назвал себя в интервью «лучшим юристом в Америке». Дело в том, что он весьма удачно защитил на судебном процессе Бернарда Геца, который застрелил в ньюйоркском метро четырех подростков-негров, пытавшихся его ограбить. Слотнику удалось добиться его оправдания по всем статьям, кроме незаконного хранения оружия (за что Гец получил всего год тюрьмы).

Свои старые навыки давления на присяжных Слотник использовал и во время процесса против Иванькова. Он много и проникновенно говорил о советском тоталитаризме, жертвой которого, по словам адвоката, стал Иваньков, о психиатрических репрессиях в институте Сербского, упоминал Владимира Буковского и Анатолия Щаранского, рассказывал о демонстрациях на Манхэттене под лозунгом «Отпусти народ домой!». Говорят, что Слотник и его коллега Шапиро получили за защиту Иванькова около 800 тысяч долларов.