Российская психология в пространстве мировой науки

1) отказ от культа эмпирических методов;

2) признание научным не только верифицированного знания, подтвержденного «внесубъектным» эмпирическим опытом;

3) легализация интуиции и здравого смысла исследователя;

4) возможность обобщений на основе частных случаев;

5) единство исследования и практического воздействия;

6) изучение целостной личности, включенной в «жизненный контекст».

Нельзя не увидеть, что образ естественнонаучного направления здесь оказывается карикатурно искаженным. Сразу же возникает целая серия, вопросов.

– Как быть с общепризнанной ориентированностью отечественной естественнонаучной психологии на изучение целостной личности, включенной в «жизненный контекст»? Следует ли признать теорию сенсорно-перцептивной организации Б. Г. Ананьева, например, принадлежащей к гуманитарной парадигме?

– Разве нуждаются здравый смысл и интуиция исследователя в легализации в рамках естественнонаучного направления, если они вполне легально используются и в самих естественных науках. Достаточно вспомнить известную историю открытия периодической таблицы Менделеевым, самоанализ математического творчества А. Пуанкаре и пр.?

– Разве не используется широко в естественнонаучном направлении возможность обобщений на основе частных случаев? Разве не стали классикой естественнонаучного направления отечественные и зарубежные исследования развития детенышей обезьян, помещенных в условия, подобные создаваемым для человеческого ребенка, как и описания развития человеческих детей, выросших волею судьбы среди животных? Разве анализ частных случаев не является одним из ведущих методов нейропсихологии?

Неужели приписываемые здесь гуманитарной парадигме характеристики действительно несовместимы с той теорией и методологией, которая «еще недавно полностью доминировала в нашей психологии» [Юревич, 2005 б, с. 147]? Сравним образ приведенной выше естественнонаучной парадигмы [Bar-Tal, Kruglansky, 1988] с описанием отечественной школы в трудах ученых ИП РАН [Психологическая наука… 1997; Кольцова, 2002]. В числе наиболее ярких и устойчивых традиций, сложившихся в отечественной психологии советского периода, В. А. Кольцова называет:

– высокую теоретичность и отсутствие позитивистских тенденций;

– единство теоретического и эмпирического уровня в структуре научного знания;

– целостный взгляд на психические явления, реализующийся в принципах комплексного и системного подходов.

Привязка парапсихологии к гуманитарному крылу, а не к естественнонаучному в модели Юревича также не кажется бесспорной. Парапсихология во многом оперирует понятиями, заимствованными именно из наук естественных, выдвигает «естественнонаучные» объяснения описываемых феноменов.

Поиск ответов на эти и другие возникающие вопросы позволяет обнаружить скрытые в современной отечественной психологии противостоящие друг другу силы, подобно тому как отклонения орбит небесных тел от расчетных указывают нам на невидимую планету.

Ключом к пониманию сложившихся в современной России отношений между названными выше видами психологического познания может служить анализ места и роли психологической науки в современном российском обществе и порождаемых ситуацией взаимодействия с обществом проблем в развитии науки. Не следует забывать и о том, что идеи вырастают из мотивов и за идеалами стоят интересы. Процессы, происходящие в современной российской психологической науке, во многом определяются социальной реальностью, в которой эта наука существует, и отражают противоречивые интересы взаимодействующих в этом поле людей. Понимание сущности, причин и грядущих последствий происходящего сейчас размывания границ научного и ненаучного психологического познания в России невозможно без учета социального контекста развития науки.

Под этим углом зрения рассмотрим вопрос о взаимоотношении видов познания, которые выстраивает в модель-континуум А. В. Юревич: естественнонаучная парадигма в психологии – гуманитарная парадигма – практическая психология – «поп-психология» – парапсихология.

Выготский сделал вывод о ведущем значении практики в развитии психологического кризиса начала XX века, и сегодня снова становится очевидной ключевая роль практики для понимания процессов развития теорий [Выготский, 1982].

Наука обеспечивает и порождает специфический род человеческой практики – целенаправленное и опосредованное преобразование действительности. Опосредованное системой научных методов, принципов, законов и закономерностей, которые составляют существо и содержание науки, отвечают принципам детерминизма и кумулятивности, рациональности и верифицируемости, а также – главное – гарантировано обеспечивают результат. Если в отдельных случаях научные законы выступают как тенденции и имеют вероятностный характер, это не меняет сути дела, они остаются законами.