Российская психология в пространстве мировой науки

Каким же может быть набор познавательных модулей нашего мозга? Попыткам выявления отдельных модулей и определения и обоснования состава их необходимого набора посвящена достаточно обширная литература. Популярной является следующая общая структурная схема [Geary, 1998]:

Каждый из модулей работает отдельно от других и избирательно активируется в соответствующей ситуации. Как же решается вопрос, который из модулей должен быть активирован? Гигерензер [Gigerenzer, Hug, 1992; Gigerenzer, 1997; Gigerenzer, Todd et al., 1999] предлагает следующее решение. Должен существовать некий механизм, распознающий и классифицирующий ситуации и запускающий соответствующий модуль. Этот механизм должен срабатывать очень быстро и при этом быть способным классифицировать бесконечное разнообразие жизненных коллизий. Гигерензер полагает, что такой механизм может работать соответствующим образом, если он организован иерархически, от грубых обобщенных определений ко все более детальным, причем на каждом шаге реагировать на небольшое число простых однозначных стимулов. Для сферы социальной жизни такими стимулами могут быть жесты, мимика, интонации и пр.

Модульная модель мышления широко дискутируется сегодня в мировой науке. В рамках этой дискуссии обсуждается целый ряд вопросов:

• Можно ли утверждать, что существовал некий единый тип окружающей среды, применительно к которому и сформировался человеческий мозг [Betzig, 1998]?

Какой была эта среда обитания?

• Необходимо ли познающие модули привязаны к отдельным сферам жизнедеятельности [Betzig, 1998; Shapiro, Epstein, 1998]? Нельзя ли допустить существование модулей, которые использовались бы в целом спектре разнообразных ситуаций? Возможна ли эволюционная изменчивость специализации отдельных модулей?

• Как соотносятся модули с нейрофизиологическими структурами мозга? Уже стало очевидным, что прямую и непосредственную связь с мозговой нейрофизиологической организацией отдельных модулей установить не удается. Представляется, однако, что какая-то связь должна быть. Какова же она?

• Следует ли рассматривать все виды адаптивного поведения как результат когнитивных процессов? В процессе поведения решаются сложные адаптационные задачи, однако это не обязательно должно требовать участия познавательных структур. Возможно, в ряде случаев достаточно физиологических процессов. Так, сердце человека обеспечивает сложную координацию ритмов и уровней активности без всякого участия нашего сознания. Сложный набор физиологических механизмов обеспечивает поддержание температуры тела.

• Насколько велики индивидуальные и групповые различия в модульной структуре мозга? Спектр мнений достаточно широк. Крайним является утверждение, что все люди имеют принципиально общую структуру познавательных модулей, и имеются лишь поверхностные малозначимые различия [Tooby, Cosmides, 1990]. Другие авторы придают существенное значение разнице адаптивных проблем, встающих перед мужчинами и женщинами, и считают, что существует как минимум два разных вида познающих механизмов: женский и мужской [Cartwright, 2000]. Представлена также точка зрения, что у человека важную роль играет фенотипическая пластичность, когда в зависимости от условий среды один и тот же генотип может порождать существенно различные фенотипы, а также что возможен существенный генетический полиморфизм, существование как бы подвидов внутри единого вида человека, подобно тому, как это имеет место у некоторых видов животных [Wilson, 1994].

Модульная теория мышления находится в центре внимания научной общественности и определяет направления научного поиска в лабораториях крупнейших научных центров Западной Европы и США. Новый подход к предмету позволил переосмыслить традиционные представления о том, что собственно называется мышлением и в чем оно эмпирически проявляется. Так, в последнее десятилетие мощная критика обрушилась на традицию понимания мышления как процесса, производимого субъектом над какими-либо объектами (предметами или символами).

Абсолютное большинство известных классических теорий мышления именно так описывают свой предмет. На таком понимании мыслительного процесса построена и теория Ж. Пиаже, и теория Дж. Брунера, и вся когнитивная психология второй половины двадцатого века. Такое представление преобладает и в сравнительно-психологических исследованиях. Таковы классические тесты Келлера для высших обезьян, таковы и новые известнейшие достижения в области измерения интеллекта животных [Timberlake, 1993]: шкалы категоризации Херрстайна, тесты Паркера для измерения интеллекта обезьян, основанные на применении теории стадий интеллектуального развития по Ж. Пиаже, шкалы для измерения интеллекта собак Гагнока и Доре, шкалы для измерения интеллекта кошек Дюма и Доре.