Российская реклама в лицах

Саша О.: Да ничего. Но Петя предложил снять его голым. А Эркен был «выпимши» и согласился.

Потом было смешно, когда я сообщала маме о предстоящем замужестве. И предстоящей поездке в Узбекистан.

Мама расстроилась и говорит: «Он, что, узбек?» Я ее успокоила: «Нет, нет. Он – уйгур». И чтоб совсем не волновалась, показала ей обложку с голым Эркеном.

И что мама?

Саша О.: Мама заплакала…

От первого лица

…Свадьба была классная. Мы придумали название – русская инородная сказка. Я был в белом смокинге, в кроссовках и с розовой бабочкой. Типа – восточный принц. Правда, без московской регистрации. Поэтому пришлось в гостинице купить самый дешевый номер. Не для жилья, а чтоб в загсе зарегистрировали…

Диалог по существу

– В общем, жить интересно?

– Жить? Жить – очень интересно. Всегда хочется что-то делать…

PR и advertising: два метода соблазнения Клаус Петер Небель

В любом деле есть люди, уважаемые всем профессиональным сообществом. К ним всегда прислушиваются, их личный опыт становится общепризнанным обучающим ресурсом. К таким специалистам, безусловно, принадлежит и директор по PR концерна Beierdorf профессор Клаус Петер Небель.

Пока не стоит стена…

В отличие от России, в Германии бизнес почти без перерывов существует столетия. Ваша профессия – семейная или вы пошли своим путем?

Все получилось нестандартно. Я родился в 1945 году в Восточной Германии. В то время и в том месте о семейном бизнесе говорить не приходилось. Не говоря уж о том, что в конце 40-х годов мой отец по политическому обвинению попал в тюрьму, в которой провел девять лет.

То есть ваше детство прошло в ГДР?

Начиналось. Я даже год в школе изучал русский язык. Но в 1958 году нам удалось уехать в Западную Германию, а еще через полгода, освободившись, к нам приехал отец.

Так просто было выехать?

Тогда – да. Мы поехали с мамой к бабушке во Франкфурт, на каникулы, и не вернулись. Через каких-нибудь три года, с появлением Берлинской стены, это стало бы невозможно. А моя жизнь, видимо, была бы совсем иной.

От первого лица

…Нет, я не продолжатель родительских традиций. Отец стал военным, мы за ним объездили всю Германию. А мама, биохимик по образованию, всю молодость отдала семье, воспитывала нас с сестрой. Хотя, как я теперь понимаю, имела великолепные способности к научной работе…

… Из-за «подвижной» профессии отца у меня практически не осталось школьных друзей: слишком много было переездов. Все друзья юности уже институтские…

Библиотекарь, журналист, пиармен…

Как быстро определились с профессией?

Хотя я получил библиотекарское высшее образование, писать для газет и радио начал сразу после школы. Это было и увлекательно, и приятно: в отличие от привычных стереотипов, моя студенческая жизнь была небедной.

Каков был круг ваших тем?

Очень широкий. Например, я сделал для радио несколько прямых репортажей о «русском» Берлине. Мне самому было очень интересно. Знаете, в Берлине есть районы, «русские» чуть ли не на генетическом уровне. Например, в 20-е годы здесь – в основном в Шенеберге, Шарлоттенбурге и Вильмсдорфе – жили 200 тысяч бывших россиян. Во время «холодной войны» в Берлин снова поехали русские, больше 100 тысяч человек. И снова… в Шенеберг, Шарлоттенбург и Вильмсдорф! Точно, генетический выбор! А еще я увлекся Людвигом Фейербахом. Глубоко изучал его работы и даже был внештатным лектором, специалистом по его биографии.

Диалог не по существу

– Почему вы заинтересовались судьбой русских в Берлине?

– Мне было интересно исследовать причины, побудившие их покинуть родину.

– И что выяснилось? Политика? Новая волна, как тогда говорили, выбрала «свободу»?

– Нет. По моим данным, большинство из них выбрали любовь. Личные мотивы. Политика оказалась вторичной…

В газете – ежедневно. В кооперации – время от времени

После вуза радио и Фейербах остались?

Получив диплом, я поступил в крупнейшую экономическую газету Германии «Хандельсблат».