Российская школа бескорыстия

Газеты писали о необычайной смелости операций, которые княжна Вера делала буквально под огнем противника, но речь в этих репортажах шла не о научной смелости, а о человеческой доблести хирурга – действительно незаурядной. Первые полостные операции, никогда ранее не производимые, их научное значение, новаторский метод Веры Гедройц – остались в тени.

Во время Первой мировой войны В. И. Гедройц, уже имея большой фронтовой опыт, активно занимается организацией помощи раненым. Будучи помощником Уполномоченного Российского общества Красного Креста, способствует открытию многих лазаретов. Сама императрица Александра Федоровна, несмотря на беспокоившие ее недомогания, участвует в создании специального эвакуационного пункта, куда входило 85 лазаретов. Около 20 санитарных поездов, названных именами царственных особ, обслуживают эти лазареты. В один из них императрица Александра Федоровна приглашает работать старшим врачом В. И. Гедройц. Назначение княжны на этот пост не случайно. Еще в 1904 г. молодая императрица внимательно следила за военными действиями, проходящими на фронтах во время Русско-японской войны. Александра Федоровна взяла попечительство над ранеными воинами, один из санитарных поездов был назван ее именем. Упоминаемая в военных сводках необычная фамилия Гедройц в связи с ее врачебной деятельностью запомнилась императрице. В этой войне также принимал участие и Е. П. Боткин, с 1907 г. ставший личным врачом царской семьи. В качестве главного уполномоченного Красного Креста он неоднократно встречался с Верой Игнатьевной в боевой обстановке, ценил ее профессиональные и душевные качества и, видимо, дал императрице похвальную оценку В. И. Гедройц как специалиста.

В 1909 г. императрица Александра Федоровна лично приглашает ее на службу – на образовавшуюся вакансию старшего ординатора Царскосельского Придворного госпиталя.

Зная княжну В. И. Гедройц как прекрасного специалиста, сама императрица Александра Федоровна с дочерьми Ольгой и Татьяной просят Веру Игнатьевну стать их учительницей на курсах сестер милосердия военного времени. В своих воспоминаниях А. Вырубова пишет: «Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, императрица лично решила пройти курс сестер милосердия военного времени с двумя старшими Великими княжнами и со мной. Преподавательницей Государыня выбрала княжну Гедройц, женщину-хирур-га, заведующую дворцовым госпиталем. Два часа в день занимались с ней и для практики поступали рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при Дворцовом госпитале, тотчас приступили к работе – перевязкам, часто тяжело раненых. Стоя с хирургом, Государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные руки и ноги, перевязывала гангренозные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запах и ужасные картины военного госпиталя во время войны».

В одном из писем к императору Николаю II императрица писала: «Мне пришлось перевязывать несчастных с ужасными ранами… они едва ли останутся мужчинами в будущем, так все пронизано пулями, быть может, придется все отрезать, так все почернело, но я надеюсь спасти, – страшно смотреть, – я все промыла, почистила, помазала иодином, покрыла вазелином, подвязала, – все это вышло вполне удачно, – мне приятнее делать подобные вещи самой под руководством врача. Я сделала 3 подобных перевязки, – у одного была вставлена туда трубочка. Сердце кровью за них обливается, – не стану описывать других подробностей, так это грустно, но, будучи женой и матерью, я особенно сочувствую им».

Рассказывая мужу о работе лазарета, Александра Федоровна описывает не только свое участие, участие дочерей в помощи раненым, но, непременно, подчеркивает ведущую роль как врача В. И. Гедройц.

Царское Село. 1914 г.

«Мы присутствовали при двух операциях – она (В. И. Гедройц) оперировала сидя, для того, чтобы я могла подавать, тоже сидя, инструменты. Один из прооперированных вел себя ужасно смешно, когда пришел в себя, в постели – он начал распевать на высоких нотах, притом очень хорошо, и дирижировал рукой, из чего я заключила, что он запевала, и потом оказалось, что это действительно так, он был очень весело настроен, выразил надежду, что не произнес каких-нибудь грубых слов – он желает быть героем и вернуться опять на войну, как только нога его заживет. – Другой лукаво улыбался и рассказывал: «Я был далеко, далеко, ходил-ходил, – хорошо там было. Господь Вседержитель, все вместе были, – вы не знаете, где я был». – И он все благодарил Бога и восхвалял его – очевидно, ему являлись чудесные виденья в то время, как извлекали пулю из плеча. Она не позволила мне делать перевязок, чтобы я не делала никаких лишних движений, так как голова и сердце давали себя чувствовать.»

Царское Село. 21 октября 1914 г.