Российские спецслужбы. От Рюрика до Екатерины Второй

Воззрения Фуше нашли отражение в «Конституции» 28 Плювиоза 8-го года (17 февраля 1800 года). Эта «Конституция» превратила Францию в централизованное бюрократическое государство, составной частью которого являлась полиция. За весь XIX век ни революции, ни смены правительств не смогли поколебать эту иерархически организованную административную систему.

Фуше закончил свою карьеру службой Бурбонам; он играл ключевую роль в реставрации династии в лице Людовика XVIII. Самые влиятельные аристократы верили, что только Фуше, якобинец и цареубийца, мог «спасти страну».

К середине века, вопреки развитию демократии, а может и благодаря ей, органы политической полиции сохранили свой особый статус. Например, агенты полиции пользовались судебной неприкосновенностью, если они действовали во имя национальной безопасности — практика, поддержанная в 1849 году судебным экспертом Александром Вивьеном, который, выступая перед депутатами Национального собрания Франции, говорил:

«При представительном правлении бывают обстоятельства, когда в случае крайней общественной необходимости, министры прибегают к мерам, нарушающим права человека… Сделав их подвластными общей юстиции, мы парализовали бы усилия, направленные на обеспечение общественных интересов, и создали бы в государстве новый центр власти, который угрожал бы всем остальным. Способы, которыми действует «surete general» (служба государственной безопасности), находятся вне сферы судебной юрисдикции, даже если при этом могут быть ущемлены права человека.»

Вивьен совершенно ясно выразил точку зрения, распространенную не только во Франции, но и на всем континенте, о том особом месте, которое занимает политическая полиция в любом государстве, даже в демократическом.

Луи Наполеон, получивший власть в результате избрания президентом Франции в 1848 году, утверждал, что общественные интересы являются его собственными интересами, однако использовал существовавшую полицейскую систему для государственного переворота 2 декабря 1851 года, который привел к установлению Второй империи. Полицейские разжигали страх перед социалистической опасностью, производили аресты, совершала покушения, закрывали газеты[369]. В свою очередь, руководство полиции манипулировало плебисцитом 1852 года. Однако к 1868 году никакие усилия полиции не могли остановить нарастающего общественного недовольства, которое вскоре было подогрето франко-прусской войной. Империя рухнула в результате народного восстания 4 сентября 1870 года.

С установлением Третьей республики, пришедшей на смену Второй империи, политическая полиция оказалась в ведении министра внутренних дел, но при непосредственном подчинении Дирекции общей безопасности (surete generate). Номенклатура изменилась, но система, установившаяся в начале XIX века, продолжала существовать.

В России система политического сыска, сложившаяся при Петре 1 в начале XVIII века, оказалась недееспособной столетия спустя, когда отзвуки Французской революции побудили русское правительство перенять кое-что из тех методов, которые практиковались в Париже. Поскольку общественное мнение стало силой, угрожавшей традиционному образу правления, руководители ведомства государственной безопасности также ввели новые правила для печати»[370].

С этим, выделенным мной последним замечанием, согласиться никак не могу. В качестве доказательства приведу ряд интересных документов, которые бы опровергли вывод западного исследователя (хотя, в целом, его статья, дает нам представление, насколько вперед ушли европейские спецслужбы и что, пожалуй, только Шешковский может «претендовать» на статус и уважение, обращенные к западноевропейским руководителям спецслужб).

Вот эти документы.

«Инструкция из Государственной коллегии иностранных дел отправляющемуся в Крым консулом премьер-майору Никифорову.