Российские спецслужбы. От Рюрика до Екатерины Второй

Но были и досадливые «проколы». О них уже немало написано, и стоит обратиться к соответствующей литературе: «Неожиданное поражение в ходе Прутского похода 1711 года, также следует отнести к крупному провалу русской разведки. Своими оценками она фактически дезинформировала Петра о благоприятных условиях похода на Турцию. Были значительно преуменьшены реально существующие трудности этой кампании, явно переоценены свои силы. Считалось, что одно лишь появление русских войск в этом районе сразу же приведет к очередной славной победе. Не справилась со своими задачами и войсковая разведка. Налицо была излишняя эйфория от славной Полтавской победы. В результате пришлось соглашаться практически на все унизительные требования турецкой стороны (сдача Азова, уничтожение ряда крепостей), необходимо было также спасать самого царя, который, находясь с войсками в полном окружении, составил даже свое завещание. Это бесславное поражение еще более убедило Петра в значимости достоверной разведывательной информации. Царь продолжал учиться, порою на тяжелых и горьких для него уроках: ведь из 25 лет его царствования фактически лишь один год был для России мирным»[178].

Так считают историки. Добавим от себя: для Петра была свойственна некоторая самоуверенность от небольшого успеха и стремление без всякой, порой, подготовки ринуться решать другую, более сложную проблему. Мало того, любая, даже самая малая неудача только раззадоривала Петра, он становился совершенно неуправляемым, отказывался пересматривать свои планы или даже более глубоко вникнуть в суть проблемы. То есть он мог действовать, что называется «напролом». И здесь уже никто, даже самые умнейшие люди из разведки убедить его в необходимости сменить «вектор» своих действий не могли. Так получилось, например, с Прутским походом 1711 года. Не стоит, правда, сбрасывать со счетов и просчеты военной разведки. Но дело даже не в этом, а в том, что Петр Алексеевич поторопился двинуть свои войска к юго-западным границам, не просчитал все возможные варианты, не вник в предоставленные дипломатическими службами и внешней разведкой резоны, и, наконец, не определил сам для себя, что даст ему победа (или поражение) в ходе этих военных действий. Итог: многотысячные жертвы и необходимость уступить противнику.

В 1709 году заканчивается борьба на российской территории, но война еще не была закончена. Европейские государства только после Полтавской битвы по-настоящему вступили в войну. Многие из западноевропейских правителей поспешили выразить свое восхищение петровскими победами и русским оружием. Польский король поспешил поздравить Петра и заключить новый договор, отказавшись от всех прежних притязаний на русские земли. А датский король прислал уполномоченного посланника предлагать оборонительный и наступательный союз против шведов. Король французский спешил сообщить через секретаря французского посольства в Дании, что желает вступить в союз с русским императором. Прусский король заключил оборонительный союз с Россией.

Великобритания продолжала вести очень осторожную по отношению к России политику, не оставляя своих попыток давления на Данию, Пруссию и Польшу. В стороне от доброжелательных отношений с Россией держалась и Австрия. Хотя она после Полтавы пыталась сделать вид, что готова вести с восточным соседом спокойную политику. Роль дипломатической разведки все более возрастала[179].

Петр I оценил огромное значение тайнописи — с этим согласны все[180]. И вот почему. Необходимость в серьезном использовании шифровок являлась более чем насущной задачей, так как Петр вел огромную работу во внешнеполитической и внутриполитической сфере. «Всплеск дипломатических отношений требовал использования шифров в массовом количестве; начавшаяся Северная война привела к росту и дальнейшему совершенствованию видов тайнописи. Все русские послы при иностранных дворах пользовались специальными шифрами («цы-фирь», «азбука», «ключ») для переписки с руководящими лицами Посольской канцелярии и царем». Именно Посольский приказ, а потом и Коллегия иностранных дел, отвечавшая за важнейшие политические связи между Россией и ее союзниками, оставалась «главным учреждением царя по организации систематического использования тайнописи». Под непосредственным руководством Петра и «начального президента государственной посольской канцелярии» А. Ф. Головина работало «цыфирное отделение»[181].

Петр Алексеевич вел просто огромную переписку и с высшим командирским составом русской армии и флота, русского внешнеполитического ведомства, министрами, губернаторами и другими лицами. Исследователям известна шифрованная переписка царя с адмиралом Ф. М. Апраксиным, фельдмаршалами Огильви, Б. П. Шереметьевым. Большое значение Петр I придавал качеству тайнописи. Так, царь с недовольством сообщает Огильви: «Цыфирь вашу я принял, но оная зело к разобранию легка»[182].