Российский анархизм в XX веке

Аналогичные аргументы выдвинул и куда менее оппозиционно настроенный по оношению к большевикам Сандомирский в своем письме в ЦК РКП(б) от 4 января 1923 г.: «Единый фронт с синдикалистами и анархистами Запада невозможен до того момента, пока в России анархисты будут сидеть в тюрьме за свою пропаганду, пока не будет допускаться их издательская деятельность и они будут лишены всякой возможности организоваться. […] Эти слова целиком относятся к освобождению всех заключенных и возвращению высланных. Без этих прелиминарных мер все толки о едином фронте, конечно, останутся только словами, – и вынужденная кампания за их освобождение будет продолжаться на Западе. […] Репрессии по отношению к анархистам должны быть отменены особым актом Советского правительства»²⁴⁰⁸, – писал он. В своем письме в ЦК РКП(б) от 26 февраля 1923 г. призывал к амнистии товарищей Аполлон Карелин: «Я думаю, что полная, широкая амнистия (а не урезанные полуамнистии царского типа) настолько же укрепит уважение к советской власти, насколько подрывает на Западе и у нас преследование лиц, отнюдь не стремящихся к захвату политической или какой-либо другой власти, и чуждых чего-либо похожего на уголовное преступление»²⁴⁰⁹.

Одновременно летом 1923 г. власти попытались провести официальный роспуск анархистских организаций. С этой целью группа бывших анархистов, «анархо-большевиков», во главе с И. Гейцманом, подготовила декларацию о роспуске движения и вступлении в РКП(б). Текст этого документа 25 августа был официально утвержден ЦК РКП(б). Конференцию созвать не удалось, поскольку ренегатов нашлось крайне немного. В силу этого декларация вышла в печать за подписью 10 (по др. данным – 11) чел. (И.И. Базыльчук (Шидловский), П. Белковский, А.З. Виноградов, И.М. Гейцман, Д.Ю. Гопнер, А.П. Лепин, М.М. Михайловский, Э. Ротенберг, Л.Г. Симонович, Е. Тиновицкая)²⁴¹⁰.

В этой ситуации легально действующие анархисты пытались встроить свою активность в рамки, приемлемые для существующего политического режима, сочетая его признание с достаточно острой критикой принципиально недопустимых с анархистской точки зрения аспектов его политики. Так, Атабекян в одной из своих статей в марте 1923 г. охарактеризовал как «государственный капитализм» социально-экономическую модель, построенную в СССР в период НЭПа: «Итак, новая экономическая политика означает отступление от немедленного коммунизма к государственному капитализму. […] Если основным признаком капитализма является система наемных рук, то государственный капитализм в полном объеме должен был бы означать переход в руки государства всей промышленности, пользующейся наемным трудом. Сдача в аренду тех или других предприятий, заключение концессий или даже оставление мелкой капиталистической промышленности в руках частных предпринимателей является нарушением цельности системы. Частичное владение государством капиталистическими предприятиями существует и в буржуазных странах, оно имело место также в царской России. Поэтому основную разницу между нашим государственным капитализмом и буржуазным нужно искать не в наличии более или менее крупных государственных предприятий, а в идеологии правящей партии»²⁴¹¹. «Государственный капитализм может только способствовать созданию у нас нового класса – промышленной бюрократии, – который придет на смену прежней промышленной буржуазии. Интересы этого класса постепенно возьмут верх над интересами самих рабочих и крестьян»²⁴¹², – делал вывод Атабекян. В статье К.В. Говора, опубликованной в «Почине», проводится анализ деятельности советских профсоюзов, находившихся в полном подчинении РКП(б). Автор приходит к выводу о необходимости создания независимого профсоюзного движения в СССР: «Захватив в свои руки политическую власть, партия, известной тактикой, известным политическим подходом и нажимом, превратила профессиональные союзы в участников государственного строительства, проводников господствующего политического течения со всеми вытекающими от этого соучастия последствиями. […] Вместо того, чтобы все свое внимание обратить на борьбу с капиталом и государством, быть боевым рабочим ядром, профессиональные союзы теперь служат резервуаром, из которого власть черпает себе подкрепление. […] Жалка роль союза, идущего по пути, уготовленному партией! […] Профессиональные союзы необходимо освободить от этого гибельного влияния, разлагающего силы рабочих масс и сдвинуть их с мертвой точки, иначе придется поставить надолго крест над всем рабочим движением в России»²⁴¹³.