Читаем Российский федерализм: парадоксы, противоречия, предрассудки полностью

Наш федерализм и стар, и молод. Молод потому, что его реальная жизнь только начинается. Стар же потому, что формально страна уже несколько десятилетий живет в качестве государства федеративного. Из-за этого противоречия в нашей культуре сформировалась целая группа предрассудков относительно федерализма или окружающих его проблем и явлений. Эти предрассудки особо живучи именно из-за этого наследия формального федерализма: многие граждане и вправду думают, что нажитый ими опыт жизни в РСФСР - это и есть жизнь в федеративном устройстве, и все, что они помнят об этом сугубо унитарном государственном образовании, легко связывается ими с термином "федерализм". Еще больше предрассудков у тех западных исследователей, которые пишут о российском федерализме. И если российскому гражданину такие предрассудки в известной мере простительны (все же неспециалисты...), то ученых, которые специально исследуют эту проблему, вряд ли можно извинить, - тем более что многие из таких предрассудков выглядят порой просто комично. Как правило, они имеют два источника - легкомысленный перенос традиций западного федерализма на нашу почву и покорное следование в русле сложившихся в западной советологии стереотипов, притом даже тех, которые, казалось бы, должны были давно разрушиться из-за разительных перемен в политической жизни России.

Ниже предлагается своего рода коллекция таких предрассудков, типических как для российской общественности, так и для западных ученых и публицистов.

"Национальный гвоздь" российского федерализма

В западных сочинениях о российском федерализме постоянно наталкиваешься на твердое убеждение авторов в том, что главная проблема федерализма в России - это национальный вопрос. В подъеме националистических движений видят главную угрозу целостности России, в стремлениях центральной власти противостоять таким тенденциям - угрозу гражданской войны.

Это не так. Национальный вопрос уже не занимает в российской жизни того места, который он занимал в СССР, он не может претендовать на то, чтобы быть главной проблемой политической жизни современной России.

В нашей нынешней государственности национальный признак присутствует, но уже не тотально: нацобразования охватывают половину территории страны, однако на них приходится лишь 23% населения. Уже на этом основании можно утверждать, что для России нет фатальной неизбежности последовать за СССР к распаду. К тому же национальный признак в России сильно потускнел по сравнению с той силой, которой он обладал в СССР. Если в СССР доля русских была чуть больше половины, то в России, по данным переписи 1989 г., уже 83% - и это этнически, а по признаку первого языка их стало почти 90%. Более того, русские составляют большинство в самих республиках (кроме некоторых северокавказских). Наконец, контуры республик перестали отражать расселение нерусских наций с достаточной точностью. Сегодня немногим менее половины членов титульных наций живут в пределах "своих" республик, а в иных случаях (например, татары) - "подавляющее меньшинство". Между тем именно к республикам приурочены культурные права титульных наций, в связи с чем реализация этих прав за пределами республик (например, обучение детей на родном языке) наталкивается на большие трудности за пределами республик. Получается, что именно из-за существования таких республик значительная часть титульной нации испытывает стихийную дискриминацию.

Так что, если национальному вопросу и предстоит развиваться в нашей стране, то скорее всего в сторону постепенного снижения его остроты и приоритетности среди "головных болей" государственных властей и российской общественности.

Перспективы распада России

В подавляющем большинстве западных сочинений о современной России непременно и с большим пылом обсуждаются перспективы дезинтеграции страны. Создается впечатление, что вопросы распада - это единственное, что еще может заинтересовать западного читателя, который сильно переутомился от русских новостей на рубеже 80-х и 90-х годов и теперь способен возродить свое внимание к ним только под воздействием таких душераздирающих "страшилок", как распад России по примеру СССР.

Хозяйственники против политиков

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

История / Образование и наука / Документальное / Публицистика