Российский хоккей: от скандала до трагедии

Павел оказался способным учеником и все рекомендации тренеров и отца схватывал буквально на лету. В юношеской команде ЦСКА он стал одним из самых результативных хоккеистов (играл левым нападающим), поэтому уже в 16 лет Виктор Тихонов взял его в основной состав взрослой команды. Правда, выпускал Павла на лед не так часто: в сезоне 1987–1988 годов Буре сыграл за ЦСКА пять матчей и забил одну шайбу. В том году ЦСКА в очередной раз стал чемпионом Советского Союза.

Уже в следующем сезоне Павел Буре стал полноправным игроком основного состава: он сыграл 32 игры и забросил в ворота соперников 17 шайб. Его команда и на этот раз стала чемпионом страны. Именно тогда на талантливого хоккеиста всерьез обратили внимание руководители канадского профессионального хоккея — в частности, на аукционе НХЛ заинтересованность в приходе Буре в свою команду проявило руководство клуба «Ванкувер Кэнакс». Однако тогда из этой затеи ничего не получилось.

В 1990 году к титулу трехкратного чемпиона страны, обладателя Кубка европейских чемпионов Павел Буре добавил еще один — чемпиона мира и Европы. После этого настойчивость канадцев в приглашении перспективного хоккеиста к себе заметно возросла, да и он сам все чаще стал подумывать об отъезде. Однако, прежде чем это произошло, Буре пришлось потратить изрядное количество сил и нервов в борьбе с Федерацией хоккея СССР.

Первым советским хоккеистом, открывшим дверь в Национальную хоккейную лигу, оказался форвард команды «Крылья Советов» Сергей Пряхин, который в 1988 году отбыл на заработки в Канаду. Через год к нему присоединился Александр Могильный, кстати, игравший в ЦСКА в одном звене с Павлом Буре. Однако, в отличие от Пряхина, Могильный покинул родину при скандальных обстоятельствах. История эта выглядела следующим образом.

Могильный попал в ЦСКА из хабаровского СКА и сразу вписался в коллектив. У армейцев вскоре появилась мощная тройка Павел Буре — Сергей Федоров — Александр Могильный, которая специалистами была названа выдающейся. Однако Могильный вскоре стал тяготиться пребыванием в ЦСКА. Будучи по натуре человеком гордым и свободолюбивым, он с трудом терпел церберские порядки, существовавшие в армейском клубе. Диктат тренера Виктора Тихонова его откровенно доставал. Как гласит легенда, терпение Могильного лопнуло после Олимпиады в Калгари, где Тихонов позволил себе грубость по отношению к Могильному — на скамейке запасных дал ему пощечину.

На чемпионат мира в Швеции весной 1989 года Могильный приехал с твердым намерением не возвращаться назад. Тот чемпионат наши ребята выиграли и за сутки до отлета занялись бизнесом: купили себе по компьютеру, чтобы дома заработать на продаже дефицитной вещи приличные деньги. Единственным из хоккеистов, не купившим тогда компьютер, оказался Александр Могильный. Когда его сосед по номеру поинтересовался, почему он остался в стороне от этого дела, Могильный обронил загадочную фразу: «Завтра узнаешь».

Когда на следующий день советские хоккеисты собрались покинуть гостеприимную столицу Швеции, оказалось, что одного члена сборной не хватает. Этим человеком был Могильный. Как выяснилось позднее, с помощью неких доброжелателей Могильный тайком покинул Стокгольм и улетел в США, где ему было предложено место в хоккейной команде «Баффало Сейбрз». Советские СМИ назвали Могильного предателем и объявили, что впереди его ждет выдача властям, суд и суровый приговор за нарушение присяги (незадолго до побега Могильному было присвоено звание лейтенанта). Как писали американские газеты, Могильный в те дни соблюдал чрезвычайные меры осторожности. Он отказывался летать в самолетах, боясь диверсии, по улице передвигался в сопровождении огромного лабрадора. Перед тем как сесть в машину, тщательно проверял мотор и днище в поисках взрывного устройства. Однако объявленных репрессий так и не последовало, и Могильный постепенно успокоился. А вскоре вслед за ним в Америку потянулись и другие советские хоккеисты, причем в большинстве случаев вопреки желанию Федерации хоккея СССР (например, Сергей Федоров уехал в НХЛ без всякого предупреждения прямо во время Игр доброй воли). Вопреки желанию Федерации состоялся и отъезд Павла и Валерия Буре.