Российский колокол, 2015 № 1-2

Несколько отвлекла меня от ужасных видений Агнешка, предложив поискать то место, где я впервые делал ей массаж. После долгих хождений по песку мы обнаружили каждый свое место, правда, надо отметить, что расстояние между ними не превышало трех метров. Мы расположились посередине и вскоре уже резвились в воде. Как и прежде, я делал Аги «самолет», держа ее за руку и за ногу, а затем выбрасывая в воздух, где она по инерции пролетала несколько метров и с криком плюхалась в воду. В какой-то момент я непроизвольно посмотрел на берег, но Лидии там не оказалось: видимо, ушла, как и тогда…

Потом я делал Аги массаж, и она снова стонала, только не так чувственно и не столь громко. Никто не обращал на нас внимания, потому что кроме нас там было лишь две пары – одна целовалась, а другая ела фрукты. Вот там, на золотистом песке я и почувствовал по-настоящему, что непоправимо постарел. Раньше, прикасаясь к Агнешкиному телу, я старался прикрыться полотенцем, чтобы скрыть от стороннего взгляда свое возбуждение. Теперь же не только полотенца, но и носового платка мне не требовалось, ибоя был спокоен и мудр, как евнух со стажем. Антипова пилюля иссякла, и меня можно было сдавать в утиль.

Когда мы закончили пляжиться, Агнешка предложила посидеть на веранде ресторана, который расположился на месте бара Пламена. Этого-то я и боялся. Тот, кто пренебрегает старой истиной, суть которой сводится к тому, что не следует возвращаться туда, где тебе было очень хорошо или очень плохо, рискует получить звонкую оплеуху. Я ее и получил, потому что не мог отказать Агнешке. Она же была весела, игрива, отпускала порой двусмысленные шуточки, которые меня почему-то теперь раздражали. Тогда я налег на выпивку, и минут через сорок все мне стало мило, и захотелось лизнуть Агнешкину грудь и – куда уж дальше! – потанцевать буги-блюз.

Я пошел к служителям и распорядителям, но они и знать не знали, что такое буги-блюз, и предложили популярное рвотное из серии «бум-бум». Сходил я, однако, к ним не зря. Возвращаясь к Агнешке, я увидел в самом углу старенькое пианино, подошел к нему и враз признал в нем веселиновский инструмент, на котором давал когда-то жару дождливым осенним вечером. Я вновь вернулся к устроителям и доверителям и уточнил, не он ли стоял во время оно в баре у Веселины. Они пожали плечами и кликнули пожилую женщину с кухни, которая, внимательно оглядев меня, подтвердила мою догадку, а затем сама спросила, не я ли двадцать пять-тридцать лет назад заходил несколько раз к Веселине с очень молодой и красивой девушкой и даже играл на пианино. Батюшки, растрогался я, меня еще, оказывается, можно узнать!

– А что с вашей девушкой? – спросила женщина.

– Она на веранде ждет меня, – ответил я.

Женщина пошла к выходу и тотчас вернулась, качая головой, покрытой косынкой.

– Это ваша дочь, – сказала она, оживившись. – Просто копия вашей жены. А кстати, она приехала с вами?

– Ее больше нет, – сказал я.

– Извините, – сказала женщина. – Вы нам не сыграете что-нибудь в память о вашей жене?..

Я сел за пианино и прошелся по жутко расстроенной клавиатуре. Агнешка, заметив мои шатания, подошла ко мне, и я коротко объяснился. Женщина в косынке во все глаза смотрела на нас и даже перекрестилась, когда Аги повернулась к ней лицом. Я сыграл с грехом пополам пару вещей и хотел откланяться, потому что половина клавиш западала, но ко мне подошел какой-то ухарь с двадцатью левами и попросил сыграть «Очи черные». Я начал объяснять ему, что инструмент неисправен и к тому же не знаю того, что он просит, но парень угрожающе теснил меня, и я уж было хотел дать ему в лоб, но меня опередили охранники, аккуратно взявшие смутьяна под руки и откомандировавшие в неизвестном направлении. Я поискал взглядом Агнешку и нашел ее в компании, видимо, двух соплеменниц. Они сидели за нашим столиком и о чем-то оживленно беседовали. А меня вновь потревожила женщина с кухни.

– Говорили, что одна из девушек умерла тогда, – сообщила мне она. – И будто с этой девушкой вы приходили к нам накануне…

– Да, – подтвердил я, – одна из девушек. Вы правы.

– Значит, я видела вас с другой, не с матерью вашей дочери, – облегченно сказала она. – А то уж я было подумала…

– Что это была она, – сказал я. – Нет, другая. У меня, знаете ли, тогда много было девушек.

– Конечно, – согласилась охотно она и поправила косынку. – Вас ведь выбрали в тот раз главным красавцем. И еще такую брюнетку. Она жива? – Я кивнул. – Вы были очень красивой парой. И так хорошо танцевали! Будьте счастливы вместе со своей девочкой…

Я порылся в кармане, достал сотню и с трудом вручил ее женщине – призраку из прошлого. Признаться, я с удовольствием слушал ее…