Российский колокол, 2016 № 1-2

Сегодня у нас появилась возможность задать вопросы поэту Александру Стоянову про его жизнь, отношение к реальности, призвание.

– Александр, должна признаться, зачиталась с первых строк вашими произведениями. Захотелось ближе познакомиться, очень интересно – кто этот человек, который так образно и в некотором роде экспрессивно передает свои мысли, собственную жизненную позицию. Расскажите же, как рождаются строки ваших произведений? И сразу же: почему вы не начали делать этого раньше – писать стихи?!

– В детстве и в юношестве я очень любил стихи и пронёс эту любовь сквозь годы. Но писать даже не пытался, не хотелось.

В детстве очень много лепил из пластилина. Заразил этим своих двоюродных братьев. Они делали для меня кирпичи, а я им строил фортификационные сооружения.

Молодость протекала в тяжёлые девяностые, тогда желания писать тоже не было. Когда сыну исполнилось 18 лет и у него началась самостоятельная жизнь, мне попал в руки томик Марины Цветаевой. Тогда со мной произошло то, что до сих пор не могу объяснить. Проснувшись утром, я написал стих. Это состояние души мне понравилось, и оно стало повторяться. Первую сотню текстов я уничтожил. От наблюдений появляется импульс, и я записываю свои образы в виде стихов.

– Александр, вы утверждаете, что ваши произведения – «это что-то среднее между скульптурой, живописью и рокмузыкой. Это не рассказы, это вспышки образов и философских воззрений». Прокомментируйте.

– Мне кажется, что моя любовь к скульптуре и живописи воплощается в стихах. По моему мнению, они похожи на живые скульптуры в стиле рок. Ну, а философия – это сама жизнь. Ведь наша жизнь не так уж проста.

– А что у вас за история с рок-музыкой, что вас связывает с этим течением?

– Когда мне не исполнилось примерно лет 10, я на гибкой пластинке услышал песню британской группы «Slade», это было настоящее потрясение. До этого любимым произведением моим было «Времена года» П.И. Чайковского. С тех пор искусство для меня проходит сквозь призму рок-музыки.

– Не могу не отметить, есть что-то такое в ваших стихах – эклектичное, разноплановое. Наводит на мысль, что строки рождаются не специально, а больше спонтанно, под влиянием каких-то событий. Это так?

– Да, это именно так. Если я не запишу стих сразу, образы умирают и оживить их будет уже невозможно. Иногда они могут родиться, глядя на фото или картину, но чаще это неожиданное появление.

– Вы путешествуете! Много. Объездили Европу, посетили Исландию, Японию, часть Азии, Африки и Северной Америки.

Ваши слова: «Люблю природу, музыку, литературу, живопись, а особенно путешествия». Расскажите нам о своих путешествиях и часто ли вы пишете, когда находитесь в очередном приключении?

– О своих путешествиях я могу рассказывать часами. Для меня вообще долгое нахождение в одном месте – это мучение. Если два-три месяца я не выезжаю, я болею. Не зря я хотел стать моряком, это в крови. Последнее путешествие моё – это было знакомство с Японией. Я очарован этой страной. Там всё необычно. Будто попал на другую планету. Это очень добрая планета. Люди очень вежливые и отзывчивые.

– В «Самолете» последние строки: «Раздвигая границы миров под шасси, Сохрани же, о Боже, наш мир и спаси!». Как сложились ваши отношения с религией?

– Вопросы религии очень философичны. Я люблю в этом разбираться. Так как я потомок славного рода терских казаков, исторически я православный человек. Люблю свою Родину, православие и всё, что связано с нашей историей и природой.