Российский колокол №5-6 2017

– Это почему еще пропадем? – возмутился Саша.

– Вы не умеете возвращаться. Идем, идем…

Из воды, которая оказалась ненастоящей, они вышли совершенно сухие.

Замок Людоеда пропал, зато появилась телебашня. Кенст на вопросы отвечал в том смысле, что если начнешь задумываться – вообще никогда до цели не доберешься, будешь торчать на месте и наблюдать, как вещи меняют облик. Или припрется Спам.

– Откуда здесь может быть спам? – удивилась Северина.

– Воплотился, будь он неладен… Ну вот, легок на помине…

Откуда взялся на дороге красивый юноша в черных брючках, белой рубашке с короткими рукавами и при рюкзачке, Саша с Севериной не поняли. А юноша устремился к ним, улыбаясь во весь рот и показывая комплект абсолютно фарфоровых зубов.

– Только десять дней! Подписка по особым ценам и подарки! – радостно сообщил он. – Среди подписчиков проводится лотерея!

– Пошел на фиг! – прервал его Кенст.

– Главный приз – кофеварка, но никто не уйдет обиженным!

– Пошел на фиг!

И юноша, пожав плечами, действительно пошел и ушел.

– С ним – только так. Не вздумайте задавать вопросы, – предупредил Кенст. – Когда задаешь вопрос – раскрываешься, и он может забросить якорек. Потом все эти глупости будут сами в голову лезть. Я однажды попался…

– И что? – спросил Саша.

– Чуть крем от морщин не купил. Честно! Прямо прицепился ко мне этот проклятый крем, впился, как энцефалитный клещ. Главное – со скидкой, а при покупке двух баночек клиент получает бесплатно кисточку для окрашивания волос и дисконтную карту, позволяющую… позволяющую…

Кенст предплечьем, чтобы не выпустить Сашиной руки, запечатал себе рот, но глаза, лезущие из глазниц, явственно показали, как тяжело ему дается молчание.

– Понял, – ответил Саша. – Это что, не лечится?

– Тут – не лечится, – кое-как справившись с бедой, сказал Кенст. – Там, в проявленном мире, еще можно сопротивляться…

– А как тут со временем? – спросила Северина.

– Как когда. Иногда – близко к реальному, но обычно – спрессованное. Идем отсюда. Если тут ошивается Спам – я за себя не ручаюсь!

Тощенький и сутулый Кенст в проявленном мире был неплохим бойцом, Северина видела, как он махал двуручником на тусовках реконструкторов. Надо думать, и кулаки у него были твердые и быстрые.

– А что, Спама можно… это… надавать ему по ушам?..

– Не знаю, не пробовал. Наверно, можно. Но нельзя – тогда я вас отпущу, гоняйся потом за вами…

Кенст повел по дороге мимо скалы, которая заменила телебашню. Со скалы сползали желтые и серые языки – песочные и галечные ручьи.

– Тут что, все меняется, только рельеф местности постоянный? – спросил Саша.

– Не знаю, я об этом не задумывался. Уважаемый Олл, наверно, знает. Уважаемый Олл и Хрен – они все знают.

– Ты нас к ним ведешь?

– Ну да, к кому же еще.

Там, где дорога раздваивалась, стоял указатель, срубленный из неотесанных досок и с выжженными буквами. Направо было «Хухры», налево – «Мухры».

– Это что же, населенные пункты? – удивился Саша.

– Ну да.

– И кто там проживает?

– Да мало ли кто? В Хухрах у Оказии дом. Только она там почти не бывает – она на заработках. Кому что нужно передать – с Оказией посылают. Это надежнее, чем с почтовыми магами. Они же через пространства шлют, а пространства по-всякому совмещаются, письмо может уйти невесть куда и пропасть. А Оказия сама все носит.

– А Мухры? – поинтересовалась Северина.

– Там Кайф иногда прячется. Совсем бедолажка забегался. Все его ловят, ловят, ни минуты покоя нет. Только в Мухрах может отсидеться за частоколом.

– Что ж он там не живет? – спросил Саша.

– А у него план – сколько раз в месяц к кому следует приходить. Он, пока плана не получит, сам не знает, чей он. Высунется из-за частокола по делу – а эти, обормоты неприкаянные, его тут же ловить начинают.

– План? И кто же ему планы составляет?

– Начальство там какое-то есть, – неуверенно ответил Кенст. – Я тоже в списках. Ко мне три раза в год приходит…

Северина хотела было спросить, тот ли это Кайф, что случается между мужчиной и женщиной, но не посмела.

– Так нам в Хухры или в Мухры? – строго спросил Саша.

– В Хухры… Туда, живо!

Кенст поволок Северину и Сашу в заросли кустарника, смахивающего на сирень, но с пестрыми соцветиями.

– Ты чего, ты чего?! – возмутился, споткнувшись, Саша, потянул за собой Кенста, и они все втроем рухнули за куст.

– Танателла! Погоди… раз она из Мухров пляшет, так, значит, уважаемый Олл сейчас там? Так… слышите?..

Действительно, где-то за поворотом звучала очень тихая и очень ритмичная музыка, подозрительно знакомая Северине и ничего не говорящая Саше.

– А прятаться зачем? – спросил Саша, сильно недовольный падением. Он привык быть самым ловким, самым устойчивым в любой ситуации, к тому же на него смотрела женщина, которую он считал своей, а это даже больше, чем любовь.

– Так Танателла же… Это ее танцующая ипостась, есть еще две, не такие вредные, но тоже – гадость порядочная… Не отпускай руку! – прикрикнул Кенст. – Значит, она в Мухрах откусила кусочек от уважаемого Олла и пляшет сюда довольная…

– Россини! Тарантелла! – воскликнула Северина.

– Да тише ты… Танателла – она сейчас и есть тарантелла, понимаешь?