Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 1993-2008 гг.

Несмотря на процессы глобализации и интеграции, в разных странах и регионах мира существуют специфические доминирующие формы организации крупного бизнеса. Они определяются историей и традицией и в рамках других традиций зачастую выглядят непривычными, непонятными и нерациональными. Общеизвестно, например, насколько разнятся до сих пор англосаксонская (американская) и континентальная (германо-японская) модели.

Российский крупный бизнес слишком молод, чтобы делать выводы о том, какие из его нынешних характеристик являются устойчивыми чертами национальной модели, а какие – изживаемым наследием переходного периода. На сегодняшний день нашим ближайшим аналогом является, по-видимому, Южная Корея с ее системой чеболей. Последние, как считается, обеспечили своей стране несколько десятилетий весьма быстрого экономического роста и успешной модернизации, однако затем оказались ответственными за глубокий (хотя и быстро преодоленный) кризис во второй половине 1990-х гг. и по инициативе государства были подвергнуты существенному демонтажу. Поэтому для России чрезвычайно важен анализ опыта Южной Кореи и в статике, и в динамике.

Теперь сделаем ряд вводных замечаний методологического характера.

1. Используемый нами подход – дескриптивный. То есть объект исследования рассматривается в первую очередь как самостоятельное экономическое явление или институт. Основными вопросами при этом являются «как» и «почему», а отнюдь не «зачем» и «с какой целью».

В отечественной литературе чаще всего используется иной подход – функционально-нормативный. Крупный бизнес с самого начала рассматривается как фактор, инструмент или препятствие в решении некоторых задач – идет ли речь о модернизации, конкурентоспособности или построении гражданского общества. Иначе говоря, реальность сразу оценивается по критерию соответствия некоторой идеальной модели или заданной извне цели. Мы не отрицаем ценность такого подхода. Однако, на наш взгляд, любые экономические феномены, возникшие естественным образом (т.е. «родившиеся», а не «построенные»), должны исследоваться прежде всего как саморазвивающиеся и самоценные. И лишь после этого возможен плодотворный анализ их влияния на другие объекты и процессы, а также роли, которую они играют в рамках национальной экономики, общества или некоторой другой надсистемы.

2. Книга является одним из результатов примерно десятилетних исследований авторов. Тем не менее она не отвечает многим стандартным требованиям для современных академических работ. В ней, в частности, нет сколько-нибудь подробного анализа предшествующих публикаций или общей концептуальной рамки, не используются математические модели. Преследуемая нами цель более скромна и более амбициозна одновременно – дать развернутое экспертное описание объекта исследования в его динамике, которое было бы связным, непротиворечивым и убедительным для читателя, заинтересованного в структурированном изложении фактов и тенденций и их содержательной интерпретации. На наш взгляд, в части российского крупного бизнеса именно таких описаний пока не хватает для проведения осмысленных дальнейших исследований по канонам современной экономической науки.

Список литературы, представленный в конце книги, не претендует ни на полноту, ни на репрезентативность. В него включены публикации трех типов: работы авторов настоящей книги; работы, исследующие крупный российский бизнес с тех позиций или в тех аспектах, которые нами не затронуты; публикации, которые могут служить источниками достаточно подробной и точной информации об объекте исследования.

Особо следует указать на еще одну особенность книги, являющуюся явным нарушением научных ритуалов, – отсутствие конкретных ссылок на источники информации. Данных по крупному российскому бизнесу имеется довольно много, и их качество со временем растет. О любом существенном событии в СМИ, на сайтах компаний или в их информационных материалах для инвесторов, бирж и регулирующих органов обязательно появляется точная информация, но практически всегда появляется и другая – неточная или ошибочная. Поэтому ни один факт, как нам представляется, не может подтверждаться единичной ссылкой. О факте можно говорить тогда, когда существует некоторый массив сообщений (желательно в источниках разных типов) и этот массив подвергается экспертной оценке. И, судя по нашему опыту, даже в этом случае вероятность обнаружения существенных неточностей постфактум составляет 10–20%.

В нашей работе мы не использовали никакой инсайдерской или иной не подлежащей свободному распространению информации. Однако помимо публикаций (в различных формах) мы опирались и на устные источники, включая обсуждения в научном, экспертном и профессиональных сообществах.