а) непрерывный экономический рост довольно высокими темпами, превышающими среднемировые, хотя и меньшими, чем в Китае, Индии и некоторых странах СНГ;
б) крайне благоприятные мировые цены на товары традиционного российского экспорта;
в) финансово-бюджетная стабильность;
г) значимый и растущий интерес международных финансовых инвесторов к России.
Что касается крупного бизнеса, то ключевыми тенденциями, на наш взгляд, были:
а) повышение роли отношений собственности и превращение их в единственный механизм, обеспечивающий прочную долгосрочную консолидацию активов;
б) отраслевая и секторальная диверсификация: появление субъектов крупного бизнеса в большинстве отраслей материального производства и сферы услуг;
в) смена основного субъекта российского крупного бизнеса: переход этой роли от ИБГ к компаниям;
г) обращение к мировому финансовому рынку как основному источнику внешнего финансирования текущей деятельности и развития.
4.1 Право собственности – единственное основание для консолидации активов
Управленческие ИБГ практически исчезли уже в начале 2000-х гг. Основной причиной этого стало превращение услуг, оказывавшихся их центральным элементом, из эксклюзивных в рутинные и рыночные. Поэтому применительно к 2000-м гг. можно следующим образом переформулировать определение интегрированной бизнес-группы:
Эфемерной оказалась такая форма, как «мягкие коалиции» ИБГ или компаний, у каждой из которых свои контролирующие собственники, а перекрестное владение если и имеет место, то лишь на уровне миноритарных пакетов. Например, в 1990-е гг. и в начале 2000-х гг. особые партнерские отношения связывали «ОНЭКСИмбанк», а затем его преемника Росбанк (ИБГ «Интеррос») с «Сургутнефтегазом», «Сибирский алюминий» – с мДм-банком, а Уральскую горнометаллургическую компанию – с «Евразхолдингом». Однако эти, а также все другие известные нам «мягкие коалиции» распались.
4.2 Отраслевые сдвиги
В 2000-е гг. произошло многократное увеличение числа субъектов крупного бизнеса и кардинальное изменение в их распределении по отраслям. Наиболее рельефно оба процесса проявились в реальном секторе и на уровне компаний. Поэтому именно на этом разрезе мы и остановимся, причем государственную и частную формы собственности будем рассматривать как равноправные.
К началу 2000 г. в России существовало около двадцати пяти крупных компаний. Частные среди них превалировали, но их численный перевес был крайне незначительным. Среди частных компаний большинство составляли нефтяные и металлургические, а несырьевая экономика была представлена лишь тремя субъектами. Первые два – «АвтоВАЗ» и ГАЗ – при всех своих масштабах, по общему мнению, находились в стадии глубокого и труднопреодолимого кризиса. Третьей была компания «Волга-Днепр» с весьма небольшим оборотом, но сумевшая занять лидирующие позиции на мировом рынке в узкой нише перевозок сверхкрупных грузов [28] .
Что касается списка государственных компаний, то он фактически распадался на две равные части. Первая и основная – естественные монополии: «Газпром», РАО «ЕЭС России», «Транснефть», а также близкие к ним по положению, занимаемому на соответствующих рынках, и характеру деятельности «Связьинвест», «Росэнергоатом» и «Алроса». Вторая – неприватизированные нефтяные компании – «Роснефть», «Славнефть», «Онако», «Татнефть», Башкирская топливная компания. И лишь одна компания – «Аэрофлот» – выпадала из обоих списков.
механизмы, радикально изменившие эту картину за последующие восемь лет, стандартны: рост производства на отдельных предприятиях и рост компаний за счет приобретения отдельных предприятий. А запущены они были благодаря, во-первых, сверхблагоприятной конъюнктуре на мировых рынках практически для всего российского сырьевого экспорта и, во-вторых, экономическому росту в стране, создавшему значительный внутренний спрос преж де всего на потребительском рынке, но не только.