Российско-американская совместная революция

"Цивилизованные правовые нормы", по которым президент получает "мандат от народа" на основании малой части его голосов - быть может уместны в США (там президент побеждает, получая голоса лишь около четверти избирателей), но это противоречит и русскому стремлению к правде, и русской традиции соборности.

Так что президент и парламент не имели каких-либо легитимных преимуществ друг перед другом. Поэтому - да, надо было переизбирать и парламент, и президента (за это и автор этих строк проголосовал в апреле), надо было сменить и конституцию - но с максимально возможным соблюдением законности, во избежание потрясений. Осторожность была тем более необходима, что на апрельском референдуме абсолютного большинства не получил никто: за переизбрание президента проголосовало 32 %, за переизбрание парламента - 43 %. Это продемонстрировало не столько преимущество Ельцина перед парламентом, сколько раскол в обществе.

Поэтому правовые критерии в оценке их действий должны быть одинаковы, хотя и на двух разных уровнях:

а) по абсолютному критерию никто из них не соответствовал прерванной в феврале 1917 года легитимности российской власти; она может быть восстановлена только Всероссийским Земским Собором;

б) но поскольку восстановление легитимности возможно лишь в виде постепенного нравственно-политического процесса, то, не теряя из виду абсолютного критерия, в переходный период не обойтись и без критерия относительного, то есть - без существующей конституции (какой бы она ни была). Ибо несовершенная законность лучше, чем беззаконие.

Ни у одной из властей не было права нарушать этот временный закон, обеспечивавший худо-бедно равновесие между ними и создававший основу для правового развития. Запретив парламент, именно Ельцин, в нарушение своей клятвы соблюдать конституцию, пошел на путч в рамках существовавшей законности. И он не мог не понимать, что дело не обойдется без сопротивления парламента.

Множество фактов указывает на то, что именно к вооруженному путчу Ельцин готовился, сделав вывод из своих неудачных попыток введения "президентского правления". Вспомним летнее заявление президента об "артподготовке к предстоящей горячей осени", его поездки по элитным войскам с обещанием им всевозможных благ, приведение десантной дивизии в Туле в состояние боевой готовности за неделю до указа о роспуске парламента (сообщение Радио "Свобода" - РС).

Похоже, у Ельцина не было иной возможности удержать власть, ибо у оппозиции имелись очень неприятные факты коррупции в президентской команде. Их невозможно было замолчать - оставалось только перейти в контратаку (в августе) и обвинить в коррупции оппозиционного вице-президента Руцкого. (В конце года выяснилось, что дело против Руцкого было сфабриковано; оно прекращено за отсутствием состава преступления - см. "Независимую газету" от 4.12.93 и 19.1.94.)

Понимая, что законными средствами ни от обвинений не защититься, ни парламент не ликвидировать, Ельцин первым применил вооруженную силу - оцепив Белый дом и избивая демонстрантов. Первую кровь, от пролития которой предостерегала Церковь, он пролил уже тогда. Те же, кто ему сопротивлялся с оружием, загнанные в угол, имели законное право на это (при попытке президента распустить парламент ст. 121 действовавшей конституции автоматически отрешала президента от должности с передачей власти вице-президенту) - хотя именно вооруженное сопротивление и стало их роковой ошибкой. (Были у них и другие ошибки: назначение собственных силовых министров, напоминание о грозящей смертной казни за участие в государственном перевороте и т. п. - то есть, для отстаивания своей не такой уж слабой позиции парламенту не хватило все того же политического профессионализма.)

Ельцин может сколько угодно называть "мятежниками" не свою команду, а депутатов - эта логика за последние 75 лет народу известна хорошо. Тем более, что президент довел ее до совершенства: разорвав "старорежимную" конституцию, расстреляв парламент, разогнав местные советы и остановив работу Конституционного суда - Ельцин сохранил действенность той же "старорежимной" конституции относительно своего срока полномочий до 1996 года, вопреки сентябрьскому обещанию пойти на перевыборы в 1994 году.

Все вышесказанное перечеркивает и другой "правовой" аргумент западных покровителей Ельцина: "хотя Ельцин нарушил конституцию, он сделал это во имя восстановления права"; "действия Ельцина не были антиправовыми, ибо диктовались крайней необходимостью" (PC, 23.10 и 25.12.93).

Действительно, бывают времена, когда становится необходима и спасительна мудрая диктатура (так поступил генерал-христианин Франке в Испании). Если бы в России пришел к власти диктатор, обладающий национально-государственным умом - его стоило бы защищать от всех "демократических" нападок, помогая строить правовое государство. Но имеет ли такие качества Ельцин?