Россказни Жана-Мари Кабидулена. Великолепная Ориноко

Пернатая дичь водилась тут в изобилии: утки, вяхири, множество водоплавающих птиц и особенно индейки, представляющие собой не что иное, как огромных кур. Подбить какую-нибудь из этих птиц было несложно, но как потом извлечь подстреленную птицу из бурного потока?

Пороги Атурес представляют собой один из наиболее труднопроходимых участков в среднем течении Ориноко. Представьте себе оглушительный грохот водопадов, увенчанных короной водяной пыли, вырванные с корнем стволы деревьев, которые несутся с бешеной скоростью, ударяясь о выступающие из воды рифы... Бешеный напор воды подтачивает берег, грозя уничтожить вьющуюся вдоль него узкую тропинку. Совершенно непостижимо, как удается провести здесь пироги, не повредив обшивки и не пробив дно. А потому наши путешественники не будут знать покоя до тех пор, пока не увидят «Гальинету», «Марипаре» и «Мориче» в порту Атурес.

Около двух часов пополудни маленький отряд безо всяких приключений добрался до цели. Деревня Атурес была точно такой же, какой ее видел пять лет назад французский исследователь и какой она, по всей вероятности, останется, если справедливы предсказания Элизе Реклю относительно деревень, расположенных в среднем течении Ориноко. До самого Сан-Фернандо тут нет ни одного сколько-нибудь значительного населенного пункта. А дальше, в бассейне Риу-Негру[289] и Амазонки, и вовсе пустынно.

Человек тридцать индейцев, все население Атурес, размещались в семи или восьми хижинах. Кое-кто из местных жителей еще занимается животноводством, но в расположенных выше по течению льяносах рогатый скот можно увидеть лишь в период его перегона на другие пастбища.

Наши путешественники устроились в наиболее приличных на вид хижинах. Комфорта тут их не ожидало ни малейшего, и можно было лишь с грустью вспоминать об удобных циновках под навесами пирог. Но зато какое блаженство — ни одного комара! Даже Жермен Патерн не мог объяснить, почему эти места пришлись им не по вкусу. Как бы там ни было, но на сей раз сержанту Марсьялю не пришлось натягивать на ночь для своего племянника москитную сетку.

Но зато здесь водились клещи, от которых очень страдают живущие на берегу реки индейцы. Местные жители обычно ходят босиком, а проникшее под кожу насекомое вызывает сильное воспаление: извлечь же его можно, лишь сделав надрез острым концом ножа, что весьма непросто и очень болезненно.

Ужинали наши путешественники все вместе, удобно расположившись под деревьями, и, само собой разумеется, основным блюдом была убитая господином Мигелем обезьяна.

— Не правда ли, великолепное жаркое? — воскликнул господин Фелипе.

— Изумительное, — подтвердил господин Мигель, — оно бы украсило любой европейский стол!

— Совершенно с вами согласен, — сказал Жак Эллок, — надо было бы послать обезьянье мясо в дюжину парижских ресторанов.

— Мясо этих животных ничуть не уступает телятине, говядине или баранине, — заметил Жермен Патерн, — ведь они питаются растениями с таким дивным запахом.

— Есть только одна трудность, — заметил господин Баринас, — к ним очень непросто подойти на близкое расстояние.

— Это-то нам известно, — сказал господин Мигель, — мне ведь в первый раз удалось подстрелить обезьяну.

— За которым последует второй, господин Мигель, — сказал Жак Эллок. — Раз уж мы вынуждены провести в этой деревне несколько дней, давайте поохотимся на обезьян. Вы ведь пойдете с нами, мой дорогой Жан?

— Думаю, что я не заслуживаю такой чести, — ответил юноша, — да и дядюшка мне наверняка не позволит, по крайней мере, без него...

— Конечно, не позволю! — заявил сержант Марсьяль, очень довольный тем, что племянник предоставил ему возможность отказаться от предложения соотечественника.

— А почему? — удивился Жак Эллок. — В этой охоте нет ничего опасного.

— Всегда опасно углубляться в лес, где водятся, я полагаю, не только обезьяны, — ответил сержант.

— Действительно, здесь встречаются медведи... Иногда, — подтвердил господин Фелипе.

— Очень добродушные медведи-муравьеды. Они питаются рыбой и медом и никогда не нападают на человека[290], — возразил Жермен Патерн.

— А пумы, ягуары, оцелоты, они что, тоже медом питаются? — поинтересовался сержант, ни за что не желавший сдавать своих позиций.

— Эти хищники встречаются довольно редко и практически не появляются вблизи деревень, — ответил господин Мигель, — тогда как обезьяны с удовольствием резвятся рядом с человеческим жильем.

— Между прочим, есть очень простой способ, хорошо известный жителям прибрежных деревень, ловить обезьян, не бегая за ними по лесам и даже не выходя из своей хижины, — сказал господин Баринас.

— Какой же? — поинтересовался Жан.

— На опушке леса ставят несколько бутылочных тыкв, наполовину закапывают их в землю и проделывают в них отверстие, куда обезьяна может просунуть лапу, но, сжав ее в кулак, не может вытащить ее обратно. Внутрь кладется какое-нибудь лакомство. Обезьяна чует приманку, просовывает лапу, хватает добычу... А так как, с одной стороны, она не хочет отказаться от лакомства, а с другой — не может вытащить сжатую в кулак лапу, то вот она и попалась.