Россказни Жана-Мари Кабидулена. Великолепная Ориноко

Испанца отправили на каторгу в Кайенну, откуда он бежал девятнадцать лет спустя в начале 1892 года, вместе с двумя каторжниками, скованными с ним одной цепью. Арестован он был в двадцать три года, следовательно, в момент побега ему было уже сорок два. Он считался одним из опаснейших преступников. Его пытались поймать, но безуспешно. Альфанис сумел покинуть Гвиану, и след беглого каторжника затерялся в бескрайних просторах венесуэльских льяносов.

Достоверно известно лишь то, что этот каторжник возглавил банду кива, изгнанных из Колумбии и переселившихся на правый берег Ориноко. После смерти своего главаря Меты Саррапиа эти индейцы, которых считают самыми опасными среди аборигенов, объединились вокруг Альфаниса. В течение целого года банда предавалась грабежам и убийствам в южных провинциях Венесуэлы.

Волею судьбы Альфанис оказался именно там, куда на поиски полковника де Кермора прибыли Жанна и сержант Марсьяль. Можно было не сомневаться, что каторжник безжалостно расправится со своим обвинителем, попади тот ему в руки. Девушка не могла сдержать слез при мысли, что ее отцу, кроме всех прочих опасностей, грозит еще и месть смертельно его ненавидящего беглого каторжника.

Жак Эллок и господин Мануэль постарались ее успокоить. Как мог бы Альфанис обнаружить местонахождение полковника, если этого до сих пор никому не удавалось сделать. Нет! Не было никаких оснований опасаться, что он попал в руки каторжника.

Но, во всяком случае, следовало поторопиться с поисками, нигде не задерживаться и не останавливаться ни перед какими препятствиями. Впрочем, все было уже готово к отъезду. Матросы Вальдеса, в том числе и Хоррес, грузили багаж на «Гальинету», так что завтра можно будет отправиться в путь.

Господин Мануэль вернулся на ранчо, чтобы провести там последний вечер с гостями, от души благодарившими его за сердечный прием, оказанный им в Данако.

После ужина беседа стала еще более оживленной. Путешественники внимательно слушали господина Мануэля и приняли к сведению все его советы.

Наконец пришло время расставаться. Все члены семьи Мануэля Асомпсьона пошли провожать гостей до маленького порта.

Прощальные слова, последние рукопожатия, обещания остановиться в Данако на обратном пути. А напоследок господин Мануэль сказал:

— Кстати, господин Эллок, и вы, господин Патерн, когда вы увидите ваших попутчиков, оставшихся в Сан-Фернандо, передайте привет господину Мигелю и мои проклятия его друзьям. И да здравствует Ориноко! Единственная, настоящая, та, что протекает через Данако и орошает берега моего ранчо!

Глава V БЫКИ И ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ УГРИ

И вот наши друзья снова плывут вверх по течению, по-прежнему уверенные в успехе своего путешествия. Они торопятся добраться до Санта-Хуаны и молят Бога, чтобы отец Эсперанте дал им более точные сведения и направил их по тому пути, который приведет их к цели. А еще им очень важно избежать встречи с Альфанисом.

Утром, когда пироги уже готовились отчалить от берега, Жанна де Кермор, улучив момент, когда рядом никого не было, сказала Жаку Эллоку:

— Месье Эллок, вы не только спасли мне жизнь, но и решились помогать мне в моих поисках... Сердце мое переполнено благодарностью... Я перед вами в вечном долгу...

— Не будем говорить о благодарности, мадемуазель, — ответил Жак Эллок. — Соотечественники обязаны оказывать друг другу такого рода услуги, и ничто не помешает мне выполнить мой долг до конца.

— Нас, возможно, подстерегают новые серьезные опасности, месье Жак...

— Надеюсь, что нет! Впрочем, разве это может меня заставить покинуть мадемуазель де Кермор? Чтобы я вас покинул?! А ведь вы это хотели мне предложить, — проговорил Жак Эллок, глядя на девушку, которая смущенно опустила глаза.

— Месье Жак, да... Я хотела... я должна... я не могу злоупотреблять вашим великодушием. Я отправилась в это далекое путешествие... Господь позволил мне встретить вас на своем пути... Благодарю Его от всего сердца. Но...

— Но ваша пирога ждет вас, мадемуазель, а меня ждет моя... и они обе двинутся к одной и той же цели. Я сознательно принял это решение, и я доведу его до конца. И если только мысль о поджидающих нас новых опасностях побуждает вас расстаться со мной, то...

— Разве у меня могут быть для этого иные причины, месье Жак? — поспешила ответить мадемуазель де Кермор.

— Тогда... Жан... мой дорогой Жан, ведь так я должен вас называть, не будем больше говорить о разлуке... И в путь!

Сердце трепетало в груди этого «дорогого Жана», когда он возвращался на «Гальинету». А Жермен Патерн при виде своего друга, сказал ему:

— Держу пари, что мадемуазель де Кермор благодарила тебя за то, что ты для нее сделал, и просила тебя не рисковать больше ради нее.

— Но я отказался, — воскликнул Жак Эллок. — Я никогда ее не покину!

— Ну еще бы! — ответил Жермен Патерн, похлопав друга по плечу.