Росские зори

Зенон ответил не сразу, да и что сказать человеку, готовому на безрассудно-отчаянный шаг? Впрочем, сейчас все безрассудно: гибель Танаиса, надежды на Пантикапей, который вот-вот тоже разделит участь Танаиса; безрассудно приставать к берегу, рискуя быть схваченным кочевниками, безрассудно отдаляться от каравана, рискуя наткнуться на пиратов, безрассудно рассчитывать впятером, с женщинами, пересечь сарматскую степь. Но в одном молодой росс был прав: медлить нечего, надо действовать. А высадиться лучше всего неподалеку от стана кочевников: здесь у них слабое место, здесь они наиболее беспечны…

Зенон поделился своими соображениями с Деметрием. Пресбевт ответил не сразу, его угнетали те же мысли, что и Зенона. Плыть-то, собственно, было некуда. Наступали времена, когда каждый эллин поневоле должен был искать себе убежище от бед. Только где? Гибель Танаиса предвещала скорую кончину остальных боспорских городов. В римских провинциях не прекращалось брожение, готовое вылиться в кровопролитную войну против слабеющей империи. Ольвия и Феодосия с трудом отбивались от наседающих на них варваров, Эллада истекала кровью от варварских вторжений и бесчинств солдатни, а завтрашний день не сулил ей ничего, кроме новых бед. Спокойного места на земле больше не было. В Пантикапее пресбевта ждали те же проблемы, что не покидали его в Танаисе, он опять, уже с семьей, будет готовиться к бегству куда-нибудь. Если выбирать меньшее из зол, ему, может быть, все-таки следовало бы отправиться в Элладу, только и там нечего рассчитывать на безмятежное существование. Рим пожинал, что посеял, — ненависть к себе и опустошительные набеги варваров, смотрящих на войну с ним не только как на возможность обогатиться, но и как на дело чести… Росс Евстафий, его друг Фалей, их женщины и вольноотпущенник-гот заслуживали уважения и помощи: в смутные времена, когда весь мир лихорадило и уже нелегко было определить, где добро и где зло, где опора под ногами и где пропасть, они знали, что им делать: вернуться к близким людям. У них на этот счет не было сомнений и колебаний.

— Что ж, высаживай…

Деметрий отдал приказ судам сбавить ход. Ничего необычного в его распоряжении не было: ночью люди должны отдыхать, а кораблям незачем идти на всех парусах, тем более, что это опасно…

Деметрий сказал на прощанье:

— Мне жаль расставаться с вами, в Пантикапее вам нашлись бы подходящие должности. Но вольному воля. Передайте воеводе Добромилу, что мы желали бы по-прежнему торговать с россами.

Он умолчал о том, что сначала им надо миновать степи, в которых хозяйничали сарматы и готы, а что он умолчал об этом, но передал просьбу к воеводе Добромилу, было воспринято Останей и его спутниками как знак их успешного возвращения на родину.

— Мы передадим воеводе Добромилу твои слова, — пообещал Останя.

До северного берега залива было не очень далеко. Повинуясь дружным усилиям гребцов, корабль вышел из строя каравана и, пройдя половину расстояния до берега, замедлил ход. Дальше Останя и его друзья отправились на лодке. После корабля лодка показалась им совсем маленькой и ненадежной. Волнуемая водами Меотиды, она приближалась к берегу медленно и долго.

Когда до земли оставалось не более пятидесяти сажен, матросы опустили весла. Все в лодке молчали, прислушиваясь к ночи. Волны мягко прокатывались вдоль бортов, изредка — то близко, то дальше — всплескивала крупная рыба. С берега не доносилось ни звука. Вдали над Танаисом пламени уже не было — виднелась только подрагивающая красноватая полоса.

— Как будто никого, — сказал Останя.

— Как будто, — отозвался Фалей.

Матросы опять налегли на весла. Высадив пассажиров, они тут же повернули назад к кораблю.

Берег был низкий и твердый. Сначала на него ступили мужчины, потом женщины. Дальше пошли цепочкой — впереди Останя и Фалей, за ними Даринка и Авда, замыкал колонну Раш.

5 НА ВОЛЧЬИХ ТРОПАХ

От этой ночи зависело многое, надо было удалиться от Меотиды и оторваться от орды. Потом, может быть, им станет легче. Впрочем, как знать…

Маленький отряд был хорошо вооружен и подготовлен к долгому пути. У мужчин к поясу, кроме мечей и ножей, были пристегнуты длинные тонкие арканы: они могли пригодиться при переправах через реки. Еще у мужчин были щиты, копья и луки. У Даринки тоже был лук — она умела пользоваться им и в Загорье успешно состязалась с парнями в стрельбе из него. В стычке с небольшим отрядом степняков путники вполне могли постоять за себя.

Добротные, из двойной ткани плащи, подаренные Зеноном, защищали от ночной прохлады; мяса, хлеба, рыбы и вина им хватит дня на три-четыре, соли и муки — не меньше чем на две недели.