Ростки на могилах (СИ)

Марк понимал его. Сегомар очутился между молотом и наковальней - не выполнить требования римлян означало потерять их доверие, на завоевание которого Сегомары положили столько сил; выполнить - значит взорвать всю еще сохранившую лояльность прежним богам бедноту - да и не только бедноту. Друиды прокляли тех, кто помирился с Римом и ушли в леса, но их голос все еще громко слышен, и ясно, как люди воспримут возвращение в священную рощу.

- Лурий боится, - мягко сказал Марк.

- Да! И я боюсь!

Новеллий ждал. Сегомар посмотрел по сторонам, подошел к дверям ивыглянул наружу. Какое-то время смотрел, словно ждал кого-то. Потом вернулся к гостю.

- Совет я уговорю. Но сегодня будет собрание. Приходи туда, Марк Новеллий. Попытайся убедить народ верубриев провести очищение, а не начать войну!

Марк склонил голову.

- Я, ПетрокорийДунноброгиас, - медленно сказал он. - Попытаюсь сделать это. Быть может сам, быть может не сам. Во имя народа верубриев, во имя мира, чтобы не лилась кровь на этой земле.

Сегомарслушал, чуть наклонив голову.

- И еще я постараюсь помочь твоему... человеку. Если что-то можно сделать - все это будет нами, - Новеллийвыделил последнее слово, чтобы Сегомар точно его расслышал и понял, - сделано. В уплату я возьму деньги.

Рикс кивнул, его глаза горели.

- Ты... я принимаю то, что ты сказал. И даю слово, - он коснулся лба пальцами, - что плата будет и она будет щедрой. Если ты сделаешь так, как обещал. Но, ПетрокорийДунноброгиас, - он помялся, - твой род известен верубриям. Мы не забылиБодуомата. И ты понимаешь... вы понимаете, не стоит...

- Все сделанное будет взвешено судьбой и богами, - торжественно сказал Марк. - Судить лишь им.

Сегомар наклонил голову.

- Пусть будет так, - прошептал он.

* * *

Народ топтался на земле. Народные собрания в Олине проводились нечасто, Сегомар предпочитал решать все дела сам или через Совет. Сейчас он выделил для собрания один из своих заливных лугов и лишь морщился, глядя, как верубриитрамбуют первую весеннюю травку. Сам он, в окружении десятка вооруженных крепкими дубинками слуг сидел на риговом стуле, на возвышении, рядом с ним на скамье сидели два барда.

В любом другом случае Сегомар через своих клиентов и слуг просто заставил бы собрание принять устраивающее его решение. Но не в этом. Возвращение в священную рощу без друидов,да ещё по указке римлян, было опасным нарушением правил, издревле установленных богами. Это не мост построить или стены подновить. Сейчас Сегомар не был уверен ни в ком из своих сторонников. Он даже в самом себе не был уверен.

Римляне без жалости уничтожали священные рощи, не без основания полагая, что именно оттуда друиды разжигали пламя восстаний. Иные полагали, что так они вырвали сердце галлов. Другие полагали иначе, но все же священная роща Олины сохранилась благодаря клятве о том, что никогда более ни один друид не войдет под ее сень. Клятву дал Сегомар Старший, она была подтверждена его сыном и неукоснительно выполнялась.

В Олине не было друидов. К добру ли, к худу ли, но не было. А священная роща осталась, там жили боги, и они хранили Олину. Многие считали, что именно это помогло уберечь город во время последней страшной войны. И сейчас очень многие страшились того, что может последовать за возвращением людей в рощу, да еще и едва ли не по приказу римлян. Вдруг боги разгневаются? Или совсем уйдут! Что будет с Олиной, что будет с ними со всеми?

А теперь еще и Зверь. Слухи вырвались на волю, а ведь для очень многих он был последним шансом, надеждой на победу. Они приходили из мрачных северныхлесов и болот, из страныбелгов. Никто в точности не знал, что с ними там творили - друидов, проводивших страшный обряд, сторонились даже свои. Поговаривали, что выживали очень немногие, а до полей сражения добрались лишь единицы - страху нагнали, но решить дело в пользу галлов так и не смогли. Но надежда, пусть и призрачная, жила.

Сегомар сидел и слушал выступление Моркана. Спокойный, размеренный во всем, небогатый, но крепко стоящий на ногах бородач, зарабатывавший на жизнь разведением лошадей. Он шел по той же дороге, что и Сегомар, он делился с ригом своими планами, и тот всегда считал его своим надежным сторонником. Но сейчас Моркан толковал лишь о мести, о ненависти к Риму, о скверне, что расходится от этих голоногих мерзавцев. И его слушали, не перебивая.

Вдруг зычный голос Моркана прервался. Через секунду умолк и гул, непременно сопровождающий любое скопление людей. Сегомар поднял голову, напуганный наступившей мертвой тишиной.

По утоптанной траве луга шла высокая фигура. С ног до головы она была скрыта белым плащом, тот стелился по земле, собирая мусор. На голове - высокая чёрная шапка, из-под нее выбиваются длинные седые волосы. Рука, придерживающая плащ, была коричневой и узловатой, как корень дерева.

Перед друидом расступались стремительно, иные даже падали, разбегаясь на четвереньках. Олина считалась местом, проклятым друидами за союз с врагом.