Ростов-папа. История преступности Юга России

В 1822 году таможенные доходы зоны порто-франко составили 40 миллионов рублей (до 1819 года максимальный доход городского бюджета давал 482 тысячи рублей), что составляло 14,5 % всей суммы доходов казны Российской империи.

За пять лет пребывающая в младенческом возрасте Одесса по товарообороту вышла на третье место в России. Только хлеба из этого порта в год вывозилось столько, сколько всеми портами США, вместе взятыми.

Денежный дождь прекрасно орошал амбиции допущенных в «зону» удачливых коммерсантов, которые могли себе позволить роскошные дома, наряды, экипажи, украшения, театры, вина, драгоценности, – безбрежное поле деятельности для будущих воров и грабителей.

В ценах 1827 года биндюжники (ломовики-извозчики) ежедневно зарабатывали 3–5 рублей серебром (биндюжником, к слову, был Мендель Крик, отец знаменитого Бени Крика, по прозвищу Король). На только что открытом «Привозе» фунт простого хлеба стоил 1 копейку, фунт мяса – 1,5 копейки, гусь – 15 копеек, индейка – 20 копеек, корова – 8 рублей, овца – 4 рубля.

При этом у местного бизнеса сразу начала просматриваться этническая составляющая: судоходство контролировали греки, оптовую торговлю – итальянцы и немцы, банки и маклерские конторы – евреи, виноторговлю – французы, колониальные товары и табак – караимы.

Естественно, быстрые и легкие деньги наводнили город предприимчивыми господами и дамами. Для одних работа нашлась внутри таможенной зоны порто-франко – они ежедневно ходили туда через границу. Для других – не меньше работы было за ее пределами: по обслуживанию «офшорника» и удовлетворению самых разнообразных потребностей тех, кто там трудился.

Первые смогли обеспечить себя хорошим доходом и предпочитали селиться внутри «зоны», в благоустроенных деловых кварталах (что потом аукнулось им во время обстрела Одессы союзным флотом в апреле 1854 года). Вторые выбирали для поселения примыкающие к «зоне» слободки Молдаванка, Бугаевка, Пересыпь, Слободка-Романовка, Дальние и Ближние Мельницы и др. Контингент здесь был победнее, но не менее предприимчивый. Из здешних поселенцев пополнялись ряды контрабандистов, которые начинали свою деятельность полулегально – под покровительством самих таможенников, не справлявшихся с громадными грузопотоками и отправлявших товары за известную мзду мимо конторы. Это было только на руку не вошедшим в порто-франко негоциантам, не нашедшим жилья внутри «зоны» и не желающим платить пошлины, которые лишь стимулировали расцвет приморской контрабанды. Ею в слободках занимались все от мала до велика – в лермонтовской «Тамани» показано участие в контрабанде мужчин, женщин, детей и даже убогих. Они обустроили себе целые склады в одесских катакомбах, караванами вывозя оттуда в центральные губернии заморские товары.

Романтическими контрабандистами тогда восхищались многие, в том числе и служители муз.

Кстати, и Александр Пушкин практически в одно и то же время посетил оба знаменитых в будущем бандитских города. В Ростове он побывал в июне 1820 года, в Одессе начал службу в канцелярии «полумилорда-полукупца» графа Михаила Воронцова в июле 1823 года. И имел возможность вдохнуть южнороссийского колорита обеими ноздрями.

В тогдашней Одессе этого колорита было в изобилии. Княгиня Вера Вяземская вспоминала, как 25-летний секретарь канцелярии Пушкин трое суток (между 15 и 25 июля 1824 года) провел на судах, стоящих в одесском порту, где кутил со шкиперами и контрабандистами.

Я жил тогда в Одессе пыльной…
Там долго ясны небеса,
Там хлопотливый торг обильный
Свои подъемлет паруса;
Там все Европой дышит, веет,
Все блещет югом и пестреет
Разнообразностью живой.
Язык Италии златой
Звучит по улице веселой,
Где ходит гордый славянин,
Француз, испанец, армянин,
И грек, и молдаван тяжелый,
И сын египетской земли,
Корсар в отставке, Морали.

Заметим, корсар в отставке – не фигура речи. 30-летний капитан брига «Элиз» Гаэтано Морали, мавр из Туниса, щеголявший по Одессе с непременными двумя пистолетами за поясом, действительно имел пиратское прошлое. Чем вызывал неподдельный интерес у местной молодежи и самого поэта, как и всякая байроновская личность, имевшая отношение к криминальным типажам.