Ростов-папа (СИ)

— А тебе зачем? — высокомерно глядит на меня официант в белом костюме с высоким воротником, делающим его похожим на морского офицера.

— Уголовный розыск, — снова пускаю в ход «ксюху» я.

— Вон там, в отдельном кабинете.

— Спасибо!

В кабинете человек десять, во главе стола импозантный мужчина с густой копной седых всклокоченных волос и дорогом костюме-тройке. Манера держаться выдаёт в нём старшего. Догадываюсь, что это и есть прославленный режиссёр.

— Товарищ Быстров! — радостно кричит Бужский. — Какими судьбами! Присаживайтесь за наш столик. Это мой спаситель, я вам о нём рассказывал, обращается он к своим.

Киношники одобрительно шумят. Видимо, актёр успел им расписать мои невеликие подвиги.

— Петров-Рыбкин, — с достоинством кивает седой.

Надо же — угадал.

Пожимаю крепкую волосатую руку творца. Знать бы кто это и каков его вклад в наш кинематограф — может, руку неделю потом мыть не буду.

Знакомлюсь с остальной киношной братией, чувствуя на себе их изучающие взгляды. Выпито за столом немало, но по-настоящему пьяных тут нет.

Мне достаётся место рядом с Гуревич, не понимаю как, но словно она сама это организовала.

— Поухаживаете за дамой? — лукаво улыбается женщина.

— С удовольствием.

Мне наливают штрафную, предлагаю произнести тост.

— За прекрасных дам! — не оригинальничаю я, однако тост прокатывает на ура.

Чуть-чуть пригубив водку, ставлю стопку на стол. Напиваться в мои планы не входит.

— Товарищ Быстров, — зовёт меня ещё одна девушка, если я правильно понял — актриса, — вы давно работаете в уголовном розыске?

— Сразу после гражданской.

— У вас, наверное, были какие-нибудь интересные случаи в работе? Может, поведаете о них нам?

— Действительно, Георгий, поделитесь с нами, — поддерживает Майя.

— Рад бы, да только вряд ли вам мои истории понравятся. Ну и опыта у меня, скажу честно, маловато. Сюда бы моих коллег: Петра Михайлова или Павла Рыженко, вот они — да, специалисты, а я так… принеси-подай, — разыгрываю простачка я, в первую очередь, чтобы успокоить подозреваемую.

Пусть считает меня совсем ещё зелёным новичком.

— Я вам не верю! — смеётся актриса.

— Ну что вы, какой мне смысл вам врать?!

Сквозь дверь доносится музыка — что-то обволакивающее и томное.

— Вас не смущают эмансипированные женщины? — внезапно спрашивает Гуревич.

— Нет, а что?

— В таком случае приглашаю вас на танец, Георгий, — встаёт она и, взяв мою руку, заставляет подняться из-за стола.

Выходим в большой зал.

Танцор из меня не ахти, Гуревич скоро убеждается в этом, когда мои «чоботы» наступают то на одну, то на другую её ножку. Однако ассистентка терпит и делает вид, что ей со мной безумно хорошо.

— Если не секрет, кого вы сегодня ловили в магазине? — шепчет она на ухо.

— Какие у меня от вас могут быть секреты? Так, одного мелкого воришку. Только представьте себе — ему угораздило обчистить здешнего колбасного короля.

Она смеётся.

— И как, поймали?

— Увы, — вздыхаю я. — Ушёл, а меня самого чуть было покупательницы не побили.

— Почему же?

— Да я начал кабинки для переодевания проверять… В общем, догадываетесь, что дальше было.

— Вы такой забавный…

— Да уж… обхохочешься.

Покончив с танцами, возвращаемся в кабинет. Видно, всё что ей было от меня нужно. Гуревич выведала. А вот я пока ничего толком не выяснил.

Первое, что меня смущает — режиссёр. За те десять минут, что мы отсутствовали, они успел так накачаться, что рухнул лицом в тарелку, и теперь его с двух сторон тормошат актриса, которая хотела услышать из моих уст какую-нибудь историю, и Бужский. Звезда, кстати, тоже выглядит не очень, язык заплетается, движения нарушены.

— Ну вот… — фыркает Майя. — Стоит только их оставить наедине и пожалуйста: оба уже лыка не вяжут, а у нас завтра важный день.

— Маечка! — лезет к ней с поцелуями Бужский, — родная! Да я завтра буду свеж как … ветерок.

— Игорь, — морщится она. — вы завтра можете позволить себе быть каким угодно, вы завтра не снимаетесь, а вот нам без режиссёра — никак.

— Ничего страшного. — машет рукой неприметный мужчина в сером неказистом костюмчике — оператор картины, который представился мне как Корней, — всё равно сцена проходная, если что — сам справлюсь.

Он подозрительно трезв как стёклышко.

— На тебя вся надежда, Корнюша! — молитвенно складывает руки Гуревич.

— А что будете снимать завтра? — как-бы невзначай интересуюсь я.

— Ерунда, — бросает Майя.

— Сцену в б-б-банке, — говорит Бужский и начинает хохотать.

— Что, в настоящем банке?

— П-представьте себе, — хохочет по-прежнему кинозвезда.

В банке? Делаю стойку как вышколенный пёс. Для бандитов оказаться в таком заведении, всё равно что пустить козла в огород.

Ой, не верю я в случайности, ой, не верю…

Выведав детали, спохватываюсь.

— Простите, мне пора?

— А что такое? — как кошка ластится Майя и капризно надувает губки:

— Тебе с нами скучно?

— Мне с вами очень весело… Но, работа есть работа. Надеюсь, мы ещё увидимся.

Галантно целую дамам ручки, кладу на стол несколько купюр — мой вклад в счёт и удаляюсь.

Пётр уже дома, именно он открывает дверь в коммуналке в ответ на мой звонок.